Взросление

Мыльников переулок (ныне улица Жуковского), где жили Сутурины, выглядел не широким, примерно тридцать шагов в ширину, с двухэтажными оштукатуренными зданиями, плотно прилегающими друг к другу. Сутурины втроём шли по краю изогнутой улочки, по чистым булыжникам, которыми была уложена мостовая. Выглядели Сутурины нарядными господами: Александр Алексеевич был одет в свою форму почтмейстера, а мать и дочь шли в длинной, осенней приталенной одежде, в модных шляпках на головах.

Улица в это время была не многолюдной, изредка мимо проезжали телеги и пролётки. Лошади часто после себя оставляли кучки навоза, а дворники быстро совочком эти кучки подбирали и складывали в вёдра. Затем они конский навоз накапливали и продавали дачникам. Большинство зажиточных Москвичей имели загородные дома и дачи, куда выезжали на лето. У Сутуриных дачи не было. Как любил говорить Александр Алексеевич: «Нам денег постоянно не хватает». Хотя его оклад помощника почтмейстера составлял сто сорок рублей в месяц, и семейство Сутуриных по статистике относилось к гражданам среднего достатка.

На углу улицы располагалось здание Московского реального училища Ивана Фидлера. Это было частное учебное заведение, дающее среднее образование.

Родители шли медленно прогулочным шагом. У отца больное сердце и врач советовал ему чаще гулять. Юле же трудно было себя сдерживать, она привыкла ходить быстро. Чтобы отвлечься, она стала разглядывать архитектуру зданий и смотреть по сторонам. Так, не спеша, Сутурины вышли к трамвайной остановке. Неподалёку располагался трактир.

– Ну, куда теперь пойдём? – посмотрела на мужа Нелли Ивановна.

– К твоим родственникам Коноваловым ехать ещё рано, – стал рассуждать Александр Алексеевич. – Давай передохнём в ресторане трактира, а потом снова погуляем до часу дня.

В ресторане было красиво: на высоких окнах висели шёлковые шторы, на стенах картины в золочёных рамах, большая хрустальная люстра свисала с потолка. Здесь очень приятно коротать время.

Посетителей встретил учтивый официант и предложил занять отдельный столик, укрытый белоснежной скатертью. Людей, в воскресный день, здесь было много, почти все места заняты. Под высоким потолком скопился дымок от папирос. Многие мужчины курили.

– Что будем заказывать? – спросил жену Александр Алексеевич.

– Нам с дочкой лимонад и пирожные, – попросила Нелли Ивановна, и муж подозвал официанта:

– Любезный, принеси нам два пирожных, два лимонада, рюмку водки и жаркое по-московски.

Всё здесь было не дорого, по сравнению с именитыми ресторанами. Рюмка водки стоила десять копеек, пирожные по восемь копеек, бокал лимонада три копейки. Лимонад был без газа. В итоге, всё это обошлось в сумму, чуть больше семидесяти копеек.

Когда муж отодвинул тарелку с недоеденным мясом, жена ему тихо сказала:

– Саша, я тебя прошу, у Коноваловых не жалуйся на свою судьбу. Не говори, что тебе денег ни на что не хватает. В прошлый раз некрасиво получилось, когда ты так говорил, то Михаил Николаевич начал предлагать тебе деньги.

– Но я же их не взял.

– Правильно и сделал, – продолжала говорить жена. – Вот, когда нам действительно будет плохо, тогда и попросим помощи. Если будем постоянно у них деньги просить, то надоедим, они будут нас сторониться и презирать.

Юля знала, что родители избегали при ней и других детях откровенничать и старались лишнего не говорить. Поэтому она отвернулась, делая вид, что не слушает и куда-то с интересом смотрит.

Отец с виноватым видом слушал жену. Выглядел он интеллигентным человеком, с тонкими усиками, и прилизанной причёской. Нелли Ивановна была ещё не старой, тридцативосьмилетней женщиной, с миловидной внешностью. Она любила мужа и всячески оберегала его своими советами.

Выслушав наказы от супруги, он спросил:

– Вот, ты говорила, что Михаил Николаевич даёт много денег революционерам, а почему бы ему и нам не пожертвовать кругленькую сумму? Не справедливо получается.

Но жена продолжала объяснять мужу ситуацию:

– Недавно мне моя сестра по большому секрету поведала о делах Михаила. Ты тоже никому не болтай. В прошлом году он вступил в тайное международное общество. Какое-то «ложе» называется.

– Масонская ложа, – подсказал Александр Алексеевич.

– Да, правильно. Так вот, масоны договорились свергнуть царя и устроить у нас в России президентскую республику. Многие купцы, в том числе и Сава Морозов, члены этого общества и жертвуют революционерам большие деньги.

В этот момент к их столу подошёл официант, и она замолкла. Он спросил: «Что ещё будете заказывать, господа?»

– Принесите нам всем кофе, – сказал Сутурин.

– Слушаюсь, – ответил официант, молодой, симпатичный парень. Он поставил на поднос использованную посуду, и между делом с любопытством посмотрел на Юлю. Она тоже ответила ему таким же взглядом. После этого он ушёл выполнять заказ. Девушка знала себе цену, на неё парни часто заглядывались, и она всем нравилась.

Когда Сутурины выпили по чашке кофе, ещё немного посидели, то Нелли Ивановна сказала Мужу: «Ты не забудь, Саша, дать официанту на чай».

– Хорошо, матушка. Двугривенного ему, надеюсь, хватит?»