Взросление любви и "эликсир счастья" (СИ)

— А вот так — нет и все!

Олег пожал широкими плечами и поднялся со стула — задание выполнено, «пора и честь знать».

— Но Лев должен был передать свои отчеты об опытах заказчику… — Бэлла ненадолго задумалась и высказала свою догадку. — Возможно, его насторожило необычное место встречи с заказчиком: автобусная остановка. Важные дела на автобусной остановке не решаются, и он решил подстраховаться…

— Может, ты и, права, Белка, — направляясь к двери, произнес Олег, — но мне кажется, что твой гений просто решил оставить формулу состава себе или продать ее подороже кому-нибудь другому.

И тут Бэлла вспомнила… вспомнила продиктованную ей формулу элексира счастья…

Ей не хотелось плохо думать о Льве Клинцевиче, но спорить с другом она не стала: ведь она теперь не просто знакомая Льва Клинцевича, а «частный детектив», раскрывающий его убийство, и любая версия, высказанная вслух, имеет право на существование и на проверку. Так, по крайней мере, ей кажется…

После ухода Олега, Бэлла написала на листочке всю формулу… Всю — до последнего элемента и до последнего миллиграмчика! Спрятала листочек с формулой в свою любимую «Лунную долину» Джека Лондона и открыла компьютер.

Опыта детективной работы у Бэллы не было и ей пришлось на ходу осваивать новое, захватывающее ремесло.

8 пятница

Следователь Зимин (в отличии от новоиспеченной сыщицы) знал свое дело и разрабатывал сразу несколько версий по делу об убийстве Клинцевича, но ни одна пока не привела к желаемому результату. Специалисты колдовали над компьютером гениального биохимика, участковый вместе с операми опрашивали жильцов близлежащих домов, в надежде найти непосредственных свидетелей убийства, а Николай Николаевич Зимин с нетерпением ждал заключений баллистической и судебно-медицинской экспертиз и вновь и вновь перечитывал допрос слабоумной красотки.

— Вызвать бы ее сюда и вытряхнуть бы из нее всю информацию, — мечтательно произнес он, закатывая глаза к потолку, — только все это мартышкин труд: девушка глупа, а, значит, совершенно бесполезна, как свидетель.

В кабинет осторожно постучали.

— Войдите! — разрешил Зимин, принимая «рабочую» позу.

В дверь вошла Бэлла Панфилова, и следователь чуть не подпрыгнул на стуле: только подумал о человеке, и вот он тут как тут.

— Вы что-то вчера забыли? Я вас не вызывал, — сердито, чтобы скрыть удивление, проворчал Зимин и уткнулся в бумаги, лежащие на столе, делая вид чрезвычайной занятости.

— Вы меня не вызывали, — согласилась девушка, проходя к столу и без приглашения усаживаясь напротив следователя, — но я нашла какие-то записи в портфеле Льва, на котором сидела Лаура.

Зимин поднял голову и заинтересованно посмотрел на красавицу — он же говорил, что она глупа: прошло несколько дней и только выясняется, что у девушки все это время находились вещи убитого Клинцевича. Зимину очень хотелось накричать на бестолковую девушку, но, опасаясь, что она испугается и совсем станет невменяемой, он только осуждающе покачал головой и совсем не зло поругал глупую красотку.

— Ай-я-яй, Бэлла Витальевна! Как же вы так прокололись с уликами?!

— Что сделала? — переспросила Бэлла и наивно захлопала длинными ресницами.

— Я говорю о том, — устало вздыхая, поправился Зимин (уж это-то словечко она должна была бы знать), — что портфель, принадлежащий убитому, вы обязаны были отдать мне в тот же день.

— А как бы я тогда понесла Лауру? — тупости Бэллы не было предела (роль полной идиотки давалась ей с большим трудом).

Девушке хотелось правдиво рассказать обо всем следователю, высказать свои сомнения и предположения и получить в ответ такое же правдивое отношение: ведь она была начинающим детективом, действовала на ощупь, не имея опыта и определенных знаний, и подсказки или консультации знающего человека были бы ей очень кстати. Но Бэлле приходилось быть очень осторожной и тщательно следить за своими словами: просьба Клинцевича об уничтожении его работ дамокловым мечом висела над ее головой — в такой ситуации доверять нельзя было никому (даже служителю закона… нет, не так! в первую очередь служителю закона!).

— Ах, да, конечно, — наигранно вспомнил Зимин ситуацию в день убийства биохимика, — вы несли жабу домой в пакете.

— Да, — подобострастно закивала головой Бэлла и разоткровенничалась: — Когда Лев попросил меня позаботиться о своей любимице, я вытащила из сумочки пакет, а Лев сказал, что на дно пакета надо положить что-нибудь плоское, чтобы Лауре было удобнее сидеть в пакете, и посмотрел на мою лакированную сумочку, но я тут же отказалась от такого безобразия: как можно сажать на такую красоту такое страшилище, к тому же еще и ядовитое — вдруг от яда жабы испортится кожа на моей сумочке. Тогда ее уж точно придется выбросить! Не могу же я ходить на работу с испорченной сумкой!