Взрослое лето

– Да как же, милая Мила, кстати, разрешите вас так называть?

– Пожалуйста.

– Проблема-то кроется в вашей красоте.

– Вы что, шутите?

– Нисколько. Может, присядем?

– Да, конечно, проходите на террасу, могу угостить вас чаем или кофе.

– С удовольствием выпью кофе. Кстати, я приехал не с пустыми руками. Знаете, дарить веселье – моё призвание. Я в детстве мечтал стать клоуном.

– Не может быть.

– Подождите минуту.

Олигарх вернулся в машину и прихватил с заднего сиденья дюжину пакетов. Войдя на террасу, он передал их в руки растерявшейся хозяйки.

– Кофе по-восточному вас устроит? У нас нет кофе-машины, поэтому я пользуюсь бронзовой туркой.

– Конечно, да что мы выкаем друг другу, а? Пора уже перейти на демократичное «ты», как считаете?

– Давайте попробуем.

На плите зашумел убежавший из турки кофе, и Мила, положив на диванчик гостинцы, бросилась на кухню. Сергей Геннадьевич присел на диван и по-хозяйски обложился подушками, словно собирался сидеть как минимум до второго пришествия. Ему нравился этот старый, но ещё крепкий дом, накрахмаленные занавески на окнах, чисто вымытые доски пола. Всё это напомнило его теперь такое далёкое детство, родительскую обитель, полноводный Енисей и необъятную тайгу с вершинами сопок ясным сентябрьским утром. Он вспомнил, что со своими вечными хлопотами в этом месяце позабыл перевести денег на содержание отцовского дома, и стал забивать в телефон напонимание на понедельник.

Вскоре вернулась хозяйка с двумя чашками:

– С сахаром?

– Без, я уже съел весь свой сахар.

– Следите за своим здоровьем?

– Да, у меня четыре дочери, от двух жён. Мне надо их поставить на ноги, как впрочем, и жён.

– У вас гарем?

– Нет. Было два брака, от первого дочери Александра и Евгения, они уже большие, им за двадцать. Они с матерью давно живут в Лондоне.

– Ой, как интересно, я первый раз вижу человека, у которого родные постоянно проживают в Лондоне, а чем они там занимаются? Я никогда не была заграницей, и мне, как маленькой девочке, до сих пор кажется, что нам там жить невозможно.

– Дочери учатся в университетах, а бывшая просто тратит мои деньги и по расписанию два раза в неделю мотается вечерами к своему тренеру по фитнесу. Вот такие лондонские дела.

– А нынешняя семья?

– Жена с дочерьми живёт в Ницце, раз-два в месяц они прилетают ко мне в Москву, на свидание. Прямо, как в зону. А девочки мои, Лиза и Настя, погодки, учатся в колледже. Делают успехи в языках и в английской литературе.

– Здорово, Ницца, – сказала Мила, откинулась на спинку стула и мечтательно закрыла глаза. – Это где-то во Франции? Просто как в сказке.

– Да, Лазурный Берег, Средиземноморье. Рукой подать до Италии. На Английской набережной Залива Ангелов полно уютных кафешек и роскошных отелей с видом на море. Да хватит всё обо мне да, обо мне, поведайте, что-нибудь о себе. Кстати, кофе удался.

– Спасибо. О себе что рассказывать? У меня затрапезная жизнь. Сразу после школы поступила в юридический институт, но забеременела и родила Алёнку, учёбу пришлось бросить. Отец ребёнка не помогал и вообще куда-то пропал, вроде остался служить на Севере, но в чём причина, не знаю до сих пор. Когда дочка подросла, я устроилась на работу в наш следственный изолятор.

– Куда? В тюрьму?

– Да, а куда меня мог ещё пристроить отец-фээсбэшник? Где были связи, туда и взяли. А что, совсем неплохо, отстояла смену на вышке – и домой. Я даже восстановилась на юридическом и отучилась четыре курса. Но тут погибли мои родители, мы остались почти без средств к существованию, ну а дальше вы сами всё знаете.

– Может, не скромно, но спрошу: а почему не вышла замуж, если не секрет? Хотя я, наверно, лезу в не своё дело, очень личное?

– Мы здесь народ простой, живём друг у друга на виду, что тут скроешь: да как-то не сложилось. Многие ухаживали, оказывали различные знаки внимания, но что-то не срослось, в отличие, как я вижу, от вас.

– Ты опять перешла на «вы»?

– Случайно.

– Вы меня разговорили, прямо как на исповеди, что-то я расслабился, наверно ваши чары подействовали.

– Скорее здешний воздух, он тут какой-то шальной.

– Внешне у меня всё благополучно и достойно, – сказал Сергей Геннадьевич, поправив джинсы. – А внутри, на самом деле – вакуум, ну, понимаешь: пустота. Знаешь, ещё родители говорили мне, да, наверно, и тебе, – за деньги не купишь участие, заботу или искренние переживания. Любовь приобретёшь, а вот всё остальное, наверно, невозможно.

– Как это «купить любовь»?

– Мила, ты взрослая женщина! Деньги и власть – вот две ноги, на которых в настоящее время держатся женские чувства.

– Не знаю, а я полюбила одноклассника. Вот дура!