Взрослое лето

— Да ему уже двадцать! Он учится и работает. А через два года закончит университет. А потом, тётя Лиля и тётя Люба так не думают.

— Лена, замолчи немедленно! Я больше не хочу об этом говорить и пообещай мне, что ты более не произнесёшь на эту тему ни слова. Обещаешь?

— Торжественно клянусь.

Они молча поели и разошлись кто куда. Ленка уткнулась в книгу, а Мила вышла в огород.

Женя появился на следующий день, вечером застрекотал скутер, и молодой журналист постучался в калитку.

— Заходите, Евгений, открыто.

— Добрый вечер, Людмила Александровна!

— Здравствуйте, как дела.

— Нормально, вам, наверно, Алёнка рассказала о моей встрече с олигархом.

— Да, ещё вчера.

— А, кстати, где она?

— Да тут, в лесу рядом с домом землянику собирает. Присаживайтесь, я хоть с вами посижу, а то устала клубнику раздёргивать.

— А она не заблудится? — поинтересовался парень, присаживаясь рядом с хозяйкой.

— Она выросла здесь и знает каждую кочку и сосну. Самостоятельная жизнь в лесу делает ребёнка взрослым очень быстро. Меня-то родители не оставляли ни на час, потому я долго взрослела, иногда кажется, что детство так и не закончилось. А что вы хотели?

— Я привёз бумагу для плаката, она там, в тубусе, на скутере. Ну, для пикетирования. Вы разрешили или нет?

— Да, разрешу. Но думаю, вам не надо там светиться, учитывая, что ваш отец работает на стройке. Работу терять нельзя.

— Хорошо, что вы понимаете. Но я думал всю ночь и как сказать… готов.

— Что готовы, участвовать?

— Ну да, помогать вам. Я и отцу сказал о своём решении.

— А он что?

— Согласился. Я сам не ожидал, подумал, мол, сейчас начнёт отговаривать или даже ругаться, ведь для него эта работа очень важна: во-первых, по профессии, во-вторых, зарплата хорошая, и главное, рядом с домом. А он мне заявляет, давай, мол, сынок, сдаваться перед трудностями нельзя, а он, если чего, снова будет ездить работать в Москву.

— Добрый у вас отец, Евгений. Пожалуйста, берегите его, а я ведь своего не уберегла, — Мила помолчала и продолжила — Я думаю, мы сами справимся, тебе не надо рисковать, и тем более никакие жертвы не нужны. Хватит жертв со стороны моей семьи. Я уже попросила одноклассника, он будет возить Алёнку к комбинату и там присматривать за ней.

— Хорошо, — бодро согласился Женя. — Я ещё обзвоню своих однокурсников, они сейчас на практике кто где: один в «Московском комсомольце», Игорь Авсеев вообще в «Российской газете», у него там отец работает, вот и пристроили на лето, кто-то из девчонок на телевидении… в общем, шум поднимем на всю страну.

— Это правильно. Тебя покормить? Есть салат и ещё не остывшие котлеты.

— Спасибо, не хочу. А то подумаете, я к вам приезжаю подзаправиться.

— А зачем приезжаешь?

— Помочь. Вы мне помогли тогда, со следователем.

— Да ладно, мы давно квиты, сколько ты нам помогал, просто сделался членом нашей маленькой семьи, как двоюродный брат. Можешь считать, что полностью с нами рассчитался.

— Вы меня выгоняете?

— Да нет, только хочу перевести наши отношения на следующую ступень.

— Не пойму я вас, Людмила Александровна?

— А что тут понимать, значит, у нас теперь дружеские отношения, вот и всё, что я хочу сказать. Извините за косноязычие, но мне не удалось поучиться в университете.

— Спасибо, но они не очень дружеские.

— Евгений, да у меня просто нет средств оплачивать твою работу.

— Людмила Александровна, как вы могли такое подумать. Просто я хотел сказать, тем более Алёны нет рядом, что… — Женя умолк недоговорив, опустил голову вниз, словно искал крошки на рубашке или галстуке.

Мила молча отодвинулась на самый край лавочки, задев ногой блюдечко для ёжика, которое чуть звякнуло, но не перевернулось.

— Не пойму я вас сегодня, Евгений, странный вы какой-то.

Парень помолчал ещё с минуту, а после, отвернувшись от хозяйки и глядя на серебристые тополя, словно свечи, мечтающие сорваться с насиженного места к лазоревому пологу, всё же выдавил из себя:

— Да нравитесь вы мне, разве не видно. Я, конечно, понимаю, я ещё не совсем самостоятельный и не могу брать на себя ответственность за целую семью. Но скоро я начну работать, и думаю, что смогу достойно содержать вас и Алёну.

— Спасибо, Женя, — ответила Мила и с трудом подавила улыбку. — Но вы меня вначале спросите, мне необходима ваша забота или нет.

— Ну, вот я и спрашиваю, есть у меня хоть какая-нибудь надежда, Людмила Александровна?

— Женя, неужели вы не понимаете, я взрослая женщина и как-никак старше вас, наверно, лет на двенадцать, да еще в придачу с кучей проблем, без денег и близких, со сложным ребёнком, у которого бушует переходный период, да с ней порой невозможно рядом-то находиться, зачем вам все это?

— Мне хочется всегда быть рядом с вами.

— Давайте прекратим этот разговор.

— Вы отвергаете меня из-за того, что я рыжий? Но, может, я покрашусь, стану брюнетом или блондином?

— Что вы такое несёте, вы замечательный молодой человек.

— Вы первая, кто мне говорит такие слова, ну конечно, кроме моей мамы.

— Вы ещё встретите свою девушку, у вас всё ещё впереди. Останемся просто друзьями. И вообще мне уже пора звать дочь.