Взрослые игрушки

Хуяк-хуяк, открывается дверь. На пороге стоит букет цветов, полиэтиленовый пакет из магазина «Перекрёсток», и собственно Вася.

– Это тебе.

Букет переходит ко мне как знамя.

– Ой… Спасиба. Какая прелесть! Чмок-чмок. – Пакет вместе с Васей заходит в квартиру, и Вася поясняет:

– Я, вот, винца купил. Сладкого. Как ты любишь. – И трясёт пакетом.

Не люблю я вино, вообще-то. И Вася об этом знает. Вино любит сам Вася. Впрочем, так же как и пиво-водку-виски-коньяк и всё что горит.

– Спасибо, Вася.

– Ну что ты, такой пустяк.

Шуршу пакетом, достаю из него шоколадку «Виспа», бутылку какого-то красного пойла, и чек на сумму шестьсот пятнадцать рублей.

– Выпьем, Лида?

– Выпьем, Вася.

Чокаемся. Васина порция пойла улетает в него как в заливную горловину, а я мочу в бокале нос, и улыбаюсь как целлулоидный пупс.

– Ой, знаешь, у меня сегодня на работе такой смешной случай произошёл! Лид, ты щас обоссышься! Сижу я, значит, на работе, и тут звонит телефон. Я трубку поднимаю, типа: Компания «Волчий Хуй и Колбаса», здравствуйте, – а мне из трубки говорят: «Здравствуй, мой пупсик». Я прям ахуел! Голос-то мужской! Ну я и говорю: «Это ещё кто, бля?», а мужик отвечает: «Ты что, пупсик, не узнал? Это ж я, твой дядя Юра!» Вот я ржал-то! У меня и дяди Юры-то никакого нету… Смешно?

– Ахуеть как смешно. – И выпиваю залпом красное говно из своего бокала.

– Тогда наливай.

Наливаю. Снова пойло улетает в заливную горловину, а в бутылке нихуя уже не остаётся.

Вася смотрит на часы:

– Эх, стопиццот чертей, каналья… Метро уже закрылось, денег на такси нету, и вообще… Я у тебя останусь, ага?

Понятное дело, останешься. Куда ж ты денешься? А то прям я не знала, зачем ты сюда идёшь…

– Ага.

Вася рысит в спальню, а я иду в душ, уныло чищу зубы, и присоединяюсь к Васе. Тот уже лежит под одеялом, и мучает пульт от телевизора на предмет поиска MTV.

Ныряю под одеяло. Целуемся. Привычным движением, Вася одной рукой начинает телепать мою сиську, пытаясь поймать радио «Маяк», а другой снимает под одеялом трусы. С себя. Потом забрасывает на меня ногу, впивается зубами в мою шею, и увлечённо ковыряется у меня в трусах. Минуты две. Зачем больше-то? Не в первый раз же. По истечении двух минут Вася встаёт, и, натыкаясь лбом в темноте на все шкафы, задевая жопой все кресла, сбивая ногами стол – лезет куда-то в кучу своей разбросанной по полу одежды, и ищет в этой куче карман джинсов, в котором лежат гандоны. Ищет минут пять. Я потихоньку засыпаю. Ещё минуту Вася грызёт обёртку гандона зубами, потом дрочит, потом напяливает свой девайснахуй, и холодной соплёй вползает ко мне под одеяло. Просыпаюсь. Далее следует не очень бурный секс в двух вариациях: бутербродиком и раком. Это если он ещё на бутербродике не облажается. После чего Вася со всхлипом кончает, снимает свой девайс, завязывает его узлом, и выкидывает в форточку. Как сука.

Перекур на кухне, Пепси-Кола, «Ачо, выпить больше ничо нету? Тогда спать», щелчок выключателя, темнота.

– Лид…

– Что?

– Я тебя люблю… До сих пор. Смешно, да?

– Да. Не начинай всё сначала, а?

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

И в шесть утра звонит будильник…

* * *

– Алло, Юльк, привет. Слушай, ко мне щас Федя едет.

– Какой, бля, Федя?

– С Красной Пресни. Ну, Федя…

– Ах, Федя… Что, заманила в сети малолетку, ветошь старая?

– Дура. Ему двадцать три уже.

– А тебе сколько?

– Иди ты в жопу!

– А мне ещё больше, кстати, гы-гы-гы.

– Юльк, если я его сегодня выебу – это ужас, да?

– Это педофилия, Лида. Мерзкая такая педофилия. С элементами порнографии.

– Клёво. Это я и хотела услышать. Отбой.

– Пожалей мальчишку, сука…

– Непременно. Всё, пока.

Педофилия с порнографией. Замечательно. Дожили, Господи…

– Дзынь-дзынь.

– Кто там?

– Это я, Федя…

Хуяк-хуяк, открываю дверь. На пороге – Федя. Без пакета, без букета и без денег на метро. По глазам вижу.

– Хорошо выглядишь, Лидок.

– Спасибо, Федя, стараемся. Чмок-чмок.

Федя заходит в квартиру.