Взрослые люди

Они развелись, потому что Саша начал сильно выпивать. На работу так и не устроился. Мать с отцом сказали Лене: «Чего ж его кормить? Пусть его своя семья кормит!» А у него как раз мать умерла, а отец тоже запил с горя. Откуда деньги? Один раз Саша опять напился и с кулаками полез. Тогда Лена сказала: «Всё, уходи теперь!» Он сказал: «Ну и давно пора!»

Дочка выросла. Учится в Ярославле, живет у своего парня. Дома бывает редко, хотя на автобусе всего час дороги. А брата Костю нашли мертвого в кустах, у деревни Глотово, с дыркой в голове. Кто, за что, почему – неизвестно.

Сейчас Елена Смирнова работает в торговой фирме. Хочется найти работу поближе к дому, но не получается. А дом продавать, чтоб квартиру купить на том берегу, – тоже неохота. Свой сад, яблони. Отец с матерью старые опять же. Что делать, не понятно. Тяжело мотаться туда-сюда.

Но когда она зимней темнотой идет домой по снежной дороге, по замерзшей Волге, и ветер колет и режет ее усталое лицо, ее вдруг охватывает чувство собственной значимости, чувство важности и даже величия своей обыкновенной жизни.

Она улыбается этому чувству и шагает бодрее.

Потому что она и есть средний житель России. Женщина почти сорока лет, со средним специальным образованием, разведенная, с одним ребенком, жительница маленького города.

Эх, написать бы ее биографию для ЖЗЛ.

Со всеми подробностями – от семейных фотографий до скамейки в саду.

Но, как говорится, невподым.

блаженны кроткие Земля

Это уже много раз было: Даша говорила, а он молчал. Тогда она отворачивалась к окну, точку ставила: глаза б мои на тебя не глядели.

А в этот раз он вдруг ответил, как будто стихами:

– Послушайте! Если из черной садовой земли вырастают цветы – значит, кто-то должен лечь в эту самую землю? Должен сгнить, в чернозем превратиться? Чтоб утром вырос цветок! – перевел дыхание и добавил: – Ведь правда?

– Неправда! – крикнула Даша. – При чем тут я? Почему я должна всю свою жизнь на тебя тратить?

Владику не везло. Его отовсюду выгоняли. Или снижали зарплату. А он считал, что всё нормально. Потому что из ста пробивается один. А по-настоящему пробивается один из тысячи…

Владик был совсем никчемный. Но очень хороший, вот ведь горе.

Даша смотрела из окна и видела, как Владик попал под машину.

Владик был сам виноват. Он выбежал на дорогу из-за автобуса. А перед этим он ей помахал рукой. Даша хмыкнула про себя: «Вот! Даже поссориться не может!» Но тоже помахала ему из окна.

Даша дала показания. Выручила водителя, который сбил Владика.

Владик был в коме, уже полгода. Деньги кончались. Даша собралась продавать садовый участок с домиком, чтобы платить сиделкам. Было жалко. Особенно почему-то землю: прохладную, хорошо удобренную. Даша трогала землю ладонью и чуть не плакала.

У нее был человек. Его звали Павлик. Он появился очень скоро – месяца через два после этого случая… Они встречались по разным друзьям. Она не могла, чтоб они спали на их с Владиком постели. Хотя всю жизнь мечтала Владику изменить – вот так, бесстыдно, и потом нарочно не перестелить простынку. А сейчас – не могла.

Ее тошнило, и кружилась голова. Сначала она подумала, что залетела от Павлика, и даже обрадовалась: ребенок мог стать причиной перемены жизни. Но оказалось – нет. Это было из-за Владика. Один раз она спросила врача: «Что он чувствует?» – «Ничего», – сказал врач. «Но вот он ведь иногда стонет и вздыхает!» – «Возможно, он чувствует тошноту и головокружение», – сказал врач.

Вот ее и затошнило-закружило. Месяц, два, три.

И вдруг среди ночи прошло. Она резко повернулась на бок – обычно после этого приходилось лежать с закрытыми глазами, прижав подбородок к груди и не шевелясь, и головокружение отступало. Но сейчас все было легко и гладко, она повернулась еще раз, потом села в кровати, потом навзничь упала на подушку, открыв глаза и глядя на люстру, которая хорошо была видна в свете уличного фонаря, – и всё, ура, порядок! Ничего не кружится и никакой тошноты. Секунда молодой телесной радости – выздоровела! – и тут холодный пот прошиб ее, и сердце забилось редко и гулко, отдаваясь в ушах.

Она поняла, что это значит. Потому что ее тошнило и голова у нее кружилась вместе с бедным Владиком – и вот всё кончилось.

Даша встала, на кухне выпила воды. На часах без двадцати пять.

Заставила себя лечь в постель. Знобило. Бросила поверх одеяла плед. Свернулась калачиком и неожиданно быстро заснула.

Утром она поехала в больницу.

– Всё в порядке, всё в порядке! – сказала нянечка. – Туалетик сделали. Лежит сухой, не беспокойтесь…

Даша потрогала его горячую ладонь. Погладила, сжала. Он не ответил. Он дышал, запрокинув голову. Рот был широко открыт.

«Жив, – подумала Даша. – Слава богу. Как я рада».

– Я рада-рада-рада-рада-рада… – повторяла она, выйдя на улицу.

У входа в метро остановилась купить «Семь дней». Уронила бумажную десятку. Нагнулась с опаской.

Но голова больше не кружилась. Это хорошо.

продовольственная программа NU NINDA EN IIZZATENI