Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть II: Тай-Цзи-Цюань

С самого начала я обратил внимание на поведение учеников. Конечно, в меня самого традиционное уважение к учителю вбито с самого детства. Но ни в одной настоящей школе я не видел, чтобы учитель поощрял подобострастное к себе отношение. Традиционно (а в тысячелетней традиции просто так ничего не бывает) считалось, что такое поведение ослабляет дух ученика и что ученик, унижаемый и унижающийся в процессе обучения, никогда не станет настоящим воином. Бить ученика можно (и даже весьма приветствуется) сколько угодно. А давать ему почувствовать собственное ничтожество – ни в коем случае. Ибо из ничтожества мастера никак не сделать. А в этой школе на учителя смотрели как на высшее существо. Всячески почитать учителя – тут я, конечно, согласен, но подобострастно смотреть на него снизу вверх ни в коем случае. Посмотри я так хоть раз на Вана…

И вдруг какая-то нахальная желтокожая узкоглазая мартышка (знаю я, как иногда меня за глаза именовали) обзывает это высшее существо клоуном, а священнодействие, происходящее в зале, называет обезьяньим цирком… Так что мои слова привели в смущение всех, включая местного учителя.

Кроме, разумеется, Мо, который, похоже, ждал от меня чего-то подобного и, не скрывая, открыто наслаждался ситуацией. Он встал и начал длинно и громко извиняться за своего грубияна-ученика, который просто не понимает уровня мастерства, которое ему довелось увидеть. Это, конечно, его Мо, вина, потому что он не смог научить меня правилам поведения в присутствии настоящего мастера. Потому что сам он, Мо, ничего подобного, увы, своим ученикам показать не может.

Пока Мо говорил, местный учитель успокоился и снова приобрел свой вальяжный вид.

– Ну что вы, мастер Мо, не беспокойтесь, все в порядке, видимо, на вашего ученика воздействовала моя Ци. Такое бывает, и более серьезные мастера не могут выдержать моей энергии.

«Интересно, – подумал я, – я самый сильный из молодых мастеров Вьетнама, откуда здесь, на Западе, в Ирландии, могут быть мастера сильнее меня?!» А вслух сказал:

– Да сюда ни один порядочный мастер не зайдет.

При этом у меня в голове мелькнула мысль: «Если он правда умеет, то он меня по стене размажет, он же работает на расстоянии, я к нему просто не смогу подойти». И тут передо мной появилось лицо Вана, на котором сквозь обычную «каменность» проступало удивление. «Думаешь, не справишься? – участливо прозвучал у меня в голове его голос. – Потом он тяжело вздохнул. – Возись с такими дураками, как ты. Учишь годами, а потом они…»

Видимо, все это заняло какое-то мгновение, потому что ставший вновь вальяжным профессор спросил меня, не желаю ли я лично проверить его мастерство. Тут он ошибался, я не желал проверять его мастерство, я желал просто и грубо набить ему морду.

– Правда, – продолжил профессор, – есть одно препятствие. Я известный мастер и человек занятой, так что мое время и квалификация весьма недешево стоят. И бесплатно с кем попало я не дерусь. Так что ставим по тысяче ирландских фунтов. Победитель, – ткнул он пальцем себя в грудь, – забирает все деньги. Побежденный, – он указал на меня, – не получает ничего, кроме тумаков.

Тысяча ирландских фунтов – это была проблема, таких денег у меня с собой не было. И тут Мо (видимо, он знал все заранее) со словами: «Тысяча фунтов», – вытащил из кармана пачку банкнот. «Нет, пожалуй, две тысячи фунтов». С этими словами он жестом фокусника извлек еще одну, такую же пачку из другого кармана.

Профессор, не говоря ни слова, протянул руку ладонью вверх. Тут же один из его учеников (хорошо они тут жили, видимо, тысяча фунтов была здесь карманными деньгами) со словами: «Тысяча фунтов!» – подал ему стопку ассигнаций. Вторую тысячу за пару минут собрали другие ученики. Похоже, в победе своего наставника никто из них не сомневался.

Потом стали нудно договариваться о правилах, но я эту часть уже не слушал, какие могут быть правила в рукопашном бою?!

Наконец весь этот пустой треп закончился и мы с профессором стали друг напротив друга. На мгновение у меня возникла мысль: «И чего я к нему привязался. Может, он действительно мастер. А если и нет, то какое мне дело?»

Потом все мысли исчезли и время остановилось. Три шага вперед, чувствую: он ничего не успевает; два удара, вижу: он падает; знаю, не убил и не искалечил, потому что бил по не смертельным точкам. Все, время начинает идти снова и я не знаю, сколько продлился поединок. Судя по изумленным и напряженным лицам, по тому, что все остались в тех же позах, вряд ли больше нескольких секунд. Только Мо улыбался и выглядел, как всегда, довольным. Бьюсь об заклад, он заранее точно знал исход поединка и один сумел увидеть и понять, что только что произошло.

Потом Мо подошел к профессору, осмотрел его, пробурчал:

– Однако, как ты точно бьешь. Никакой помощи ему не требуется, он вообще-то достаточно крепкий, минут через пять придет в себя.

Потом подошел к еще не пришедшему в себя ассистенту профессора, аккуратно вынул у него из рук деньги и очень вежливо откланялся.

Когда мы сели в машину, Мо ухмыльнулся: