Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть III: Мудрость

Мои соображения по поводу «Сокрытого в листве» особого впечатления на Каня не произвели, хотя выслушал он их внимательно. Вообще он умел слушать. Видимо, это было частью его житейской мудрости (хотя до Вана в этом смысле ему было очень далеко: тот вообще почти не говорил, а только слушал).

После моего монолога, который он, надо отдать ему должное, не прервал ни разу, Кань сказал:

– Завтра поедем играть в гольф.

– Так я же не умею, – удивился я. – Зачем мне гольф? Для чего мне, простому человеку, эта игра богатых людей?

– Не беспокойся, – засмеялся Кань. – Гольф – это самая что ни на есть игра деревенщины; говорят, что ее изобрели шотландские пастухи, которые в свободное время развлекались тем, что пастушьими посохами загоняли камни в кроличьи норы. Причем игра была столь популярна в народе, что король Шотландии уже в XV веке издал указ о ее запрете, потому что она отвлекала лучников от тренировок.

– Да ладно тебе, – возразил я. – Какой там народ?! Это была игра китайского императорского двора. Мне дед рассказывал.

– Вот и прекрасно, – как всегда, легко извернулся Кань. – Раз императорская, то тебе тем более будет интересно. Да и не в гольфе дело. Я уже рассказал кому надо о твоих врачевательских способностях и тебя там будет ждать важный человек.

Так что развлечешься – раз, сведешь полезное знакомство – два, может, получишь хорошую работу – три. Может, даже и в гольф поиграешь. Жди, завтра в десять утра пришлю за тобой машину. Захочешь поедешь, не захочешь… – Он развел руками.

Машина прибыла ровно без пяти десять. Тот же серенький фордик и тот же Шакал за рулем. На этот раз он не стал открывать мне заднюю дверь. Увидев меня, он молча пересел на соседнее сиденье, оставив водительскую дверь открытой. Ключи он оставил в замке зажигания. Надо же, как быстро он учится!

– Будешь у меня за штурмана, – сообщил ему я. – Куда ехать?

Когда мы прибыли на место, я ахнул. Огромное, покрытое изумрудной травой поле, которое пересекал прихотливо затейливый ручей (точно не настоящий – наверняка специально копали) с небольшим мостиком через него. Море ухоженной травы подчеркивалось островками кустов и немногочисленными отдельными деревьями. И наконец, там были еще какие-то сложной формы песчаные пятна, очень красиво смотревшиеся на зеленом фоне. В общем, детская песочница с полным набором игрушек. И все это на фоне невысоких, заросших густым лесом холмов. Ну что же, в любом случае не зря приехал. Таких красивых мест, где работа умелого паркового художника так удачно и гармонично (разумеется, с помощью очень больших денег) вписана в природный пейзаж, даже в Ирландии не так много.

Однако долго любоваться этим «культурно-диким» пейзажем мне не дали. К машине уже шел Кань.

– Сначала отдыхать, знакомиться, кушать, – объявил он. – Потом, если останется время и желание, можем и поиграть.

С этими словами он повел меня к огромному деревянному одноэтажному дому, удивительно органично вписывающемуся в общую картину. На террасе был уже накрыт завтрак. И никто не рискнул бы его назвать скромным. Впрочем, для такого дома – в самый раз. Прислуги нигде не наблюдалось, – видимо, отпустили.

За столом сидел крупный кряжистый немолодой мужчина. Лицо суровое, как из дерева высечено. Но свирепым я его не назвал бы. Мне он даже понравился: настолько сильный зверь, что даже не считает нужным прятать свою суть.

– Начальник городской полиции, капитан О’Коннор, – отрекомендовал его Кань. – Если кому интересно, то «О’Коннор» переводится как «Покровитель воинов». Тебе нравится такое имя, мастер Минь?

Я помедлил, внимательно глядя на капитана:

– Могу сказать только одно, сам капитан мне нравится. Пока…

Капитан поднялся, стоя он был похож на медведя и возвышался надо мной примерно на голову. Я оценил, что, пожимая мне руку своей чудовищной лапищей, он не пытался продемонстрировать свою силу. Наоборот, его рукопожатие было очень аккуратным. А может, Кань уже рассказал ему, что я ставлю человеку диагноз, лишь потрогав его за руку.

– Рад познакомиться, господин Минь, – сказал он басом, вполне подходящим к его фигуре, потом уселся и показал на стол: – Угощайтесь.

За едой все молчали, что меня вполне устраивало. Я с любопытством смотрел на капитана. Неужели мне удалось встретить еще одного столь же молчаливого человека, как мастер Ван?

Доев, капитан сказал:

– Какой я тебе «капитан О’Коннор». Зовут меня Донован и желательно на «ты». А то когда меня называют капитаном и на «вы», я начинаю чувствовать себя на службе. А я и так там нахожусь 24 на 7. Спасибо этому бандиту, – он кивнул на Каня, – что вытащил меня сюда. Кстати, ты на него работаешь? – без перехода спросил он меня.

– Нет и ни при каких условиях не предполагаю. Просто он показывает мне то, что сам называет «житейской мудростью», а я называю набором хитростей, вроде вопроса «ты на него работаешь?», заданного без перехода.