Взрослых не бывает и другие вещи, которые я смогла понять только после сорока

К моему восторгу, они взяли на вооружение некоторые американские выражения, но выбрали их сами. Как истинные французы, мои сыновья хохочут над идиомой «Кто нарезал сыр?», которая в английском означает: «Кто испортил воздух?» Фасолинка, которая обожает американские сериалы, частенько говорит «Заткнись!», имея в виду: «Расскажи еще что-нибудь интересное».

– У меня просто кровь кипит, – сказала я как-то, когда была сильно рассержена.

– Надеюсь, это просто такое выражение, – испугалась она.

В отличие от меня они используют только шкалу Цельсия. Одним теплым днем я посмотрела за окно на термометр и назвала им температуру по Фаренгейту, чем привела их в ужас.

– Нам нельзя выходить из дому! – воскликнул один из сыновей. – Мы же сгорим!

Завершающим штрихом моего проекта по их американизации было бы отправить их в летний лагерь в Соединенных Штатах. Три недели в обществе ровесников из пригородов Бостона сделают в плане культуры то, что недоступно мне. У них возникнет эмоциональная связь с моей страной, и они выучат американский сленг.

Я заказала несколько буклетов и показала детям рекламный фильм, в котором дети их возраста сидели у костра и рассказывали о своих новых друзьях. У меня по коже бежали мурашки, когда я видела, как они купаются в озере, на берегу которого растут деревья, как я когда-то. За кадром звучала жизнерадостная музыка.

Но мои дети пришли в ужас. Они выросли во Франции и не верят, что кто-то может быть таким оптимистом по собственной воле. Фасолинка решила, что это видео с заложниками:

– Их же заставили нести всю эту пургу! Неужели ты сама не видишь?

Ее смутил не только «дух товарищества». Ей явно не хотелось вставать по горну и петь хором.

– Мама, у меня не будет твоего американского детства, – сказала она. – Я не хочу вставать в семь утра и плести браслеты. Не хочу, и все. Смирись с этим.

Вы знаете, что вы родитель за сорок, если:

• Вы пришли к выводу, что плавание – это то же самое, что душ.

• Вам скучно рассказывать своему третьему ребенку, откуда берутся дети.

• Вам трудно объяснить, какой была жизнь до Ютьюба и мобильных телефонов.

• Вы тщательно следите, чтобы ваши дети не сидели слишком долго за компьютером, но свой мобильный проверяете каждые 15 минут.

• Вам не верится, что надо столько лет проучиться в школе, чтобы хоть что-то узнать.

• Иногда вас посещает искушение разрешить детям пропустить школу просто потому, что вам не хочется вылезать из постели.

5 Как слушать

Когда на Рождество мы навещали семью Саймона в Лондоне, я постоянно просила его родственников повторить, что они только что сказали. Чаще всего так бывает, когда я говорю с Саймоном. У меня такое впечатление, что последние слова в каждой его фразе куда-то пропадают.

Тому есть два объяснения. Во-первых, он говорит с британским акцентом, а во-вторых, немного «зажевывает» слова. И то и другое усиливается, когда он находится в обществе своих родных. В то Рождество я не особенно прислушивалась к их беседе, потому что большую часть времени мы провели за игрой в британскую версию Trivial Pursuit, которая требует энциклопедических познаний в таких областях, как валлийские дороги и английский футбол 1970-х.

Разумеется, у меня есть еще одно чудовищное подозрение, объясняющее, почему я плохо их слышала: я глохну. Саймону я ничего не сказала, но, как только мы вернулись в Париж, записалась на прием к отоларингологу. (В отличие от американской «социальной» медицины здешние врачи по большей части имеют частную практику, и я могу записаться к любому из них.)

Врач оказался обаятельным французом за 60. Он внимательно выслушал мои жалобы на проблемы с мужем. (Я посмотрела, как сказать по-французски «бормотать», и выяснила, что это будет marmonner.) Отоларинголог усадил меня в кабинку и выдал мне наушники. Каждый раз, когда раздавался писк, я должна была поднять руку с вытянутым вверх указательным пальцем, как это делают французские школьники в классе, и повторить услышанное слово: jardin, esprit, fréquence.

Я вышла из кабинки, и доктор встретил меня широкой улыбкой.

– Сколько лет вашим ушам? – спросил он.

Мы прошли к его столу, и он показал мне график, на котором было отражено нормальное изменение слуха в течение жизни. Эта линия плавно сходит вниз. В 20 лет у вас, как он выразился, «идеальный слух». В моем возрасте уже труднее улавливать самые низкие и самые высокие звуки.