Взрослых не бывает и другие вещи, которые я смогла понять только после сорока

Вы знаете, что вам за 40, если:

• Вы способны слушать других не осуждая.

• Вы не склонны с ходу верить в сетования своих знакомых, желающих видеть в вас удобную «жилетку», чтобы в нее поплакаться. Рассказывая о том, что кто-то нехорошо с вами поступил, вы добавляете: «Разумеется, с моей точки зрения».

• Вам больше не требуется, чтобы друзья разделяли ваши вкусы.

• Среди людей, чье общество вам приятно, немало тех, чье мнение для вас очень важно. Вы помните, что они говорили раньше, цените их и всегда найдете для них время.

• Иногда эти же самые люди не ценят вас.

• Вас больше не тянет в крутую компанию – вас тянет в свою компанию.

21 Как говорить нет

Прекрасно наконец-то иметь близких друзей! Если бы еще располагать временем, чтобы с ними видеться!

Если попытаться описать современных сорокалетних одним словом, этим словом будет «занят». У меня никогда не было такого количества мелких дел, от которых нельзя отвертеться. Мой список насчитывает 11 страниц и включает пункты от пронизанных паникой («Возобновить страховку!») до благородных («Прочитать Стефана Цвейга») и пугающих размахом («Распечатать и рассортировать семейные фотографии»). Меня ждут бесконечное количество имейлов, на которые нужно ответить, и горы благодарственных писем, которые надо написать. Приезжающие в Париж друзья друзей желают знать, где здесь можно поужинать и нельзя ли нам с ними встретиться и выпить по стаканчику. Даже простейшее из этих дел требует 25 минут, которых у меня нет. Я уже не говорю о домашних хлопотах.

Я знаю, что это проблемы привилегированной категории граждан. Я благодарна, что они у меня есть. Голландский экономист Ланс Бовенберг абсолютно верно описывает новый «час пик» в жизни человека, полностью занятого работой, детьми, а зачастую еще и заботой о стареющих родителях. («Моя мама думает, что она беременна, – сообщил мне друг из Коннектикута. – Она живет в доме престарелых и постоянно твердит о том, что на свете нет места хуже для воспитания детей».)

Психологи называют такую занятость «перегруженностью ролями» и говорят, что им невероятно трудно набирать для клинических исследований людей этого возраста. (У студентов и стариков свободного времени гораздо больше.) Какой там экзистенциальный кризис! Мы уже несколько лет даже в кино не были!

Не стану утверждать, что легко и изящно справляюсь со всем этим. Когда я ворчу на свою дочь, которая на кухне поет вместо того, чтобы помочь мне с уборкой, она отвечает, что мне не хватает «жизнерадостности» (так она переводит французское joie de vivre). Я не ждала от нее такого, но я ее понимаю. Довольно трудно демонстрировать жизнерадостность, если за одно утро тебе приходится вызывать сантехника, чтобы он ликвидировал засор в туалете, записываться к ортодонту, покупать подарки на день рождения и вовремя сдавать работу.

Чтобы жонглировать всеми этими обязанностями, надо уметь расставлять приоритеты. Ты должна решить, что делать в первую очередь, а что отложить на потом. Способность от чего-то отказаться – начиная с приглашения к вам домой друзей своих детей и заканчивая фрилансерскими заказами – это ключевой навык текущего десятилетия, не владея которым вы утонете в бесконечных разговорах и в том, что британцы называют «индивидуальным администрированием». Так же как занятость, это характерная проблема 40-летних: способность говорить нет служит им защитой.

Понимая, что я не обладаю подобным талантом, однажды холодным зимним вечером я стояла на пороге дома малознакомой американской блогерши, пишущей про еду.

Меня не особенно тянуло на эту вечеринку. Я чувствовала себя полупростуженной, и мне хотелось провести этот вечер со своей семьей. Но и пропускать ее мне тоже не хотелось. Вдруг там произойдет что-нибудь интересное? Что, если я скажу нет, и блогерша обидится? На приглашении не было дверного кода (им снабжены почти все дома в Париже), и я подумала, что она, наверное, живет в особняке. Жалко упустить возможность посмотреть на него изнутри. И наверняка там будет великолепное угощение.