Взрыв

Трель городского телефона остановила производственный порыв доктора Сергеева. Звонил майор Синев, начальник неврологии военного госпиталя.

– Андрей, ты свободен? – спросил майор.

– Абсолютно, товарищ майор.

– Тогда давай ко мне. Интересный случай.

Майор Синев, невропатолог от Бога, часто приглашал молодого коллегу на интересные случаи. Делал вид, что ему важно мнение Сергеева, хотя Андрей был уверен, что Синев, педагог по призванию, просто проводит обучающий семинар на рабочем месте. Из этих импровизированных семинаров Андрей всегда выносил что-нибудь ценное, поэтому старался их не пропускать.

Разбор интересного случая затянулся. После осмотра пациента и обсуждения диагноза, как водится, поговорили о жизни. Андрей пожаловался на неприятный разговор с главным врачом. Майор достал коньяк.

– Переходи к нам, – убеждал он Сергеева. – У меня ставка старшего ординатора освободилась. Ты кто по званию?

– Лейтенант медицинских войск запаса.

– Сразу старшего получишь. Я с начальником госпиталя переговорю, дадим тебе квартиру. Будете с Оксаной спокойно жить и ни перед кем не отчитываться. И зарплата у нас выше.

Предложение было заманчивое. Андрей хотел его обсудить, но, посмотрев на часы, схватился за голову: восьмой час, Оксана, бедная, заждалась, нервничает после утренней истории. Извинившись, он обещал майору серьезно над предложением подумать, схватил портфель и побежал в общежитие.

«А может, и правда перейти в госпиталь? – размышлял он на ходу. – Хотя и «Скорую» оставлять жалко. Как-никак первые в стране неврологические бригады».

На входе вахтерша посмотрела на Андрея с видом заговорщика и поманила пальцем.

– Оксаны дома нет, – прошептала наклонившемуся доктору в ухо.

– Как нет? – оторопел Андрей.

– Она час назад к тебе пошла. Не встретились?

– Зачем пошла?

Вахтерша оглянулась и, убедившись, что никто не подслушивает, продолжила:

– Сигнал поступил, из милиции, что она проживает без регистрации. Комендант попросила ее выехать. Оксана пыталась до тебя дозвониться, не смогла, взяла вещи и ушла…

Десятый день после взрыва на станции Сортировочная.

Город С., гаражный кооператив «Ленинский»

Старшина патрульно-постовой службы Котов проработал в милиции более двадцати лет и нервы имел крепкие. Не только пьяных в вытрезвитель приходилось доставлять. Дважды серьезных бандитов с риском для жизни задерживал, награжден почетными грамотами. Одна от самого министра внутренних дел. Но увиденное в пятьдесят шестом боксе потрясло Котова до глубины души. Вспомнился фильм, который шел в кинотеатрах несколько лет назад: «В джазе только девушки». Про американских гангстеров. Но это у них, в бандитском Чикаго, городе контрастов. Кто мог подумать, что подобное возможно здесь, в родном городе.

Ладно хоть не блеванул. Напарника, молоденького сержанта, вон наизнанку выворачивает. Шесть трупов! Или семь? Вновь в гараж заходить и пересчитывать – нет уж, пусть криминалисты разбираются, они к трупам привычные.

Котов вернулся в машину, взял слегка трясущимися руками микрофон рации, сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, и нажал клавишу вызова.

– Седьмой, я шестьдесят первый.

– Слушаю, шестьдесят первый.

– В гаражном кооперативе «Ленинский», по Сибирскому тракту, двадцать один, бокс пятьдесят шестой, убиты несколько человек. Огнестрельные ранения, не менее двадцати четырех часов назад…

Глава 27

Каждый вечер, если не было дежурства, Неодинокий ставил пластинку из своей регулярно пополняемой коллекции на «Электронику ЭП-017» с прямым приводом и отключался от действительности. Ровно в одиннадцать он поднимал иглу звукоснимателя – правила соцкультбыта Коля уважал. Но до одиннадцати попасть в сорок пятую квартиру на четвертом этаже «дома высокой культуры» можно было, только взломав дверь. Что неоднократно и безуспешно пытались предпринять соседи.

То, что Коля дома и не спит, Андрей понял, как только зашел в подъезд. Чем выше он поднимался, тем громче звучала музыка. Что именно играет, Сергеев не понял. Он пребывал в том состоянии, когда не узнал бы и Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром. Подойдя к двери, Андрей взглянул на часы – без четверти одиннадцать, значит, прослушивание продлится еще целых пятнадцать минут. Без особой надежды Андрей звонил и стучал до тех пор, пока, к его удивлению, не щелкнул замок. Дверь распахнулась, и на пороге вырос голый по пояс, взлохмаченный Неодинокий.

– Дерьмо, а не запись, – пожаловался он. – Зря червонец отдал. Заходи, старик, что случилось?