Взрыв на макаронной фабрике

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я и не спрашивала. А что? Плохой камень?

– Что вы! Камень великолепный! Вес его около 1,25 карата, высочайший коэффициент чистоты, безупречная огранка… Из таких камней производят очень дорогие ювелирные украшения. Это же якутский алмаз, а они, как известно, самые качественные в мире. Поистине супруг преподнес вам королевский подарок!

Пока ювелир говорил все это, глазки его цепко и пристально изучали меня.

– Так за сколько его можно продать? – невинно спросила я.

Папаша Шульц усмехнулся и покачал головой:

– Деточка, чтобы продать камень, нужны документы. У вас они есть? Нет, нету у вас документов.

– Почему это вы так решили? – обиделась я. – Может, у мужа и есть.

– Нет, моя милая. У вашего мужа нет никаких документов на алмаз. Я утверждаю это по той простой причине, что якутские алмазы не продают частным лицам. Следовательно, камень ворованный. Я имею полное право позвонить в милицию, и вашему супругу придется долго объяснять дядям в погонах, где, у кого и при каких обстоятельствах он приобрел этот камень.

Сейчас лицо ювелира меньше всего напоминало лицо доброго клоуна. Оно было неприятным, жестким и походило на лицо хищника, готовящегося к прыжку.

– Ну, мужу моему это ничем не грозит, – как можно спокойней ответила я. – Зато вам и вашей дочери… Катерина присутствовала на годовщине нашей свадьбы, значит, видела, как супруг преподнес мне этот подарок. Именно она посоветовала мне обратиться к вам, а не к кому-либо другому. Налицо преступный сговор между вами и вашей дочерью с целью скупки краденого. И я вас уверяю, вам придется гораздо дольше объясняться с дяденьками в погонах!

Шульц еще какое-то время буравил меня взглядом, а потом громко расхохотался.

– Нет, до чего ж я люблю нынешнюю молодежь! – сквозь смех заявил он. – Вам, молодым, палец в рот не клади.

Ювелир еще немного посмеялся и, успокоившись, грустно заметил:

– Да-а, времена! Раньше я бы и говорить не стал с человеком, который принес мне камень без бумаг. А сейчас… надо же как-то на жизнь зарабатывать!

«Например, шантажом», – чуть было не сорвалось у меня с губ. Однако вслух я произнесла:

– Выходит, я не могу никому продать этот камень?

– Государству – нет, разве только барыге какому. Но дело это опасное. Мой вам совет, дорогуша: спрячьте камушек куда подальше и забудьте про него.

Тут я вспомнила, что припасла небольшой подарочек папаше Шульцу.

– Виталий… э-э…

– Яковлевич, – подсказал ювелир.

– Виталий Яковлевич, я вам очень благодарна за консультацию. Позвольте, помимо оплаты, преподнести вам небольшой презент!

Я залезла в пластиковый пакет, который все это время теребила в руках, и извлекла оттуда коробку с коньяком. Сверху на коробку я положила пятьдесят долларов.

– Мы договаривались на тридцать, – напомнил ювелир.

– Я помню. Двадцать долларов за совет, потому что я не люблю бесплатных советов.

Шульц понимающе кивнул, убрал деньги, и, распечатав бутылку, предложил:

– Ну что? По маленькой?

Честно говоря, крепкие напитки я не употребляю. Рюмка коньяка может свалить меня с ног, как капля никотина лошадь. Однако уходить мне не хотелось. Вдруг под влиянием спиртного старик сболтнет чего-нибудь интересное? Поэтому, немного помявшись, я согласилась – в крайнем случае можно вызвать такси или попросить кого-нибудь за мной приехать.

Виталий Яковлевич достал из серванта рюмки, принес лимончик, конфеты и разлил коньяк.

– Ну-с, милая Женечка, – произнес он, поднимая свою рюмку, – за знакомство!

Ювелир залпом опрокинул в себя благородный напиток и закусил лимоном. Я сделала вид, что пью, на самом деле только притронулась губами к краю рюмки. В этот момент зазвонил мой сотовый. Извинившись, я взяла трубку.

– Ну, красавица, ты влипла! – без предисловий заявил Тенгиз Гогочия. – Теперь тебя точно посадят!

– Спасибо на добром слове, дорогой! – кисло отозвалась я. – Почему такие выводы?

– Снял я отпечаточки с твоего пакетика и с его содержимого. Результаты, прямо скажем, впечатляют!

– Что-нибудь интересное?

– У-у-у! – прогудел Гогочия. – Вовка полцарства бы мне отдал за них, мамой клянусь!

Я забеспокоилась:

– Надеюсь, ты не собираешься ему докладывать о результатах, не посоветовавшись со мной?

– Жень, понимаешь, есть такое понятие: служебный долг. Так вот, по этому самому понятию я обязан поделиться с Ульяновым результатами экспертизы…

– Ты прямо как браток заговорил: по понятию, по понятию! А как же долг перед женщиной, доверившей тебе самое дорогое? – закипела я праведным гневом.

– Да ладно, не кипятись! – миролюбиво произнес Тенгиз. – Можешь часам к двум подъехать? Так и быть, исполню долг перед женщиной.

– Хорошо. Значит, в два часа на том месте, где я тебя сегодня высадила, – с облегчением выдохнула я и отключилась.