Взрыв на макаронной фабрике

«А разрешение у Тима есть? – мелькнула мыслишка, но я ее тут же отогнала. – Рассуждаю, словно Вовка-следователь! Можно подумать, что я самая законопослушная гражданка! Хм… А это что?»

В дальнем углу под замусоленным журналом «Playboy» обнаружился небольшой ежедневник с золотым тиснением по натуральной коже «Davidoff».

– Никогда не считала любопытство пороком! – проворчала я себе под нос, извлекая из ящика красивую книжечку. – Наоборот! Любопытство – это движущая сила прогресса! Оно очень способствует развитию человеческой личности в целом и интеллекта в частности. Мой интеллект возбудился с первой же страницы и начал стремительно развиваться в нужном направлении. Титульный лист сообщал, что книженция принадлежала Родиону. Я быстренько полистала странички. Даже на первый взгляд было ясно, что ежедневник – предмет для личного пользования, а не для служебного. Все записи были сделаны одним и тем же почерком. Неожиданно меня кольнуло какое-то предчувствие. Даже не предчувствие, а странное ощущение, будто я пропустила что-то очень важное. Еще раз, но уже медленнее я принялась листать страницы.

– Вот! – торжествующе воскликнула я, ткнув пальцем в запись.

Это был телефонный номер. Рядом красовались две буковки «шв».

– Что такое «шв»? – пожала я плечами. – Швед, швабра, швах? Может, Швондер? Нет, Швондер – это фамилия. Ее бы Родя с большой буквы нарисовал. А телефончик-то мне, кажется, знаком! Вспомнить бы еще!

Я хлопнула себя ладошкой по лбу, чтобы мыслительный процесс ускорился. Однако мыслительный процесс был прерван громкими голосами из-за двери. Тимур! Я задвинула на место ящик и (бес попутал, не иначе!) сунула ежедневник под просторную «распашонку». До появления Тима я еще успела выползти из-за стола и подскочить к стеллажу.

– Привет! – поздоровался хозяин сервиса. – Давно ждешь?

– Да нет, не очень. Изучаю вот экспо-наты…

– А-а, это! – Тимур заразительно рассмеялся. – Это запчасти к машине моей мечты.

– Что за машина? – поинтересовалась я. – У тебя же есть тачка.

Тимур заговорщицки подмигнул:

– Я хочу собрать универсальную машину!

Почему-то сейчас я ощутила себя полной идиоткой. Он что, Джеймс Бонд? Какую такую универсальную машину? Что-то среднее между танком, подводной лодкой и стратегическим бомбардировщиком?

– А-а, ну да, понятно, – с умным видом протянула я, хотя понятного было мало.

Тимур удовлетворенно кивнул и предложил мне присесть в кресло, которое я покинула минуту назад, а сам устроился на корзине для мусора, извлеченной из-под стола.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить?

– О брате твоем.

– О Родионе? Я ж тебе рассказывал…

– Рассказывал, – не стала спорить я. – Но это все общие, так сказать, сведения. А мне хотелось бы узнать подробнее: что он за человек. Знаешь, ты представь себе, что хочешь выдать меня за него замуж. Теперь ты должен рассказать о его положительных качествах. Ну и отрицательные не забудь упомянуть.

Тимур задумался. Я терпеливо ждала.

– Родька… Хм… Вообще-то он слабохарактерный был. Чересчур мягкий, что ли. Я-то с детства отличался беспокойным характером, похулиганить любил. Мне частенько попадало и от матери с отчимом, и от учителей. Родя мне всегда сочувствовал. Иногда заступался, а порой и на себя вину брал… В школе я у него все время алгебру с геометрией списывал. Он в точных науках разбирался, Лобачевским его дразнили! Кстати, с Настькой, женой его, я первый познакомился.

– Как это? – удивилась я.

– А вот так! – хитро подмигнул Тимур. – У матери, я имею в виду родную мать, юбилей намечался. Ну, мы с братаном решили ей серьги подарить. Денег поднакопили… Накануне я загрипповал немного и попросил Родьку в ювелирку пойти без меня. Когда он вернулся, я сразу понял – что-то произошло. Глаза у него безумные, бормочет фигню какую-то… Я ему стаканчик накатил и через полчаса приступил к расспросам. Что? Как? А Родька знай мямлит: «Она такая… такая… Фея!» Ну, думаю, влип ты, паря! А самому до жути интересно, что это за фея такая объявилась. Из допроса полупьяного и полусумасшедшего братика стало ясно, что подарок матери он так и не купил, а простоял полчаса соляным столбом в ювелирной лавке, созерцая прелести своей феи. Тогда я сам пошел. Настька и правда была хороша: фигура там, ноги, грудь… Решил я тогда Родьке сюрприз сделать. Он, думаю, еще полгода страдать будет, а подойти не решится. Пока серьги для матери выбирал, познакомился. Родионом назвался.

– Зачем?

– Темнота ты, Женька! Я с девушкой познакомился, влюбил ее в себя, а потом Родьке передал…

– Понятно, – протянула я. Тимур в эту минуту был мне почему-то неприятен. – И как брат отнесся к этому?

– Ну как… Сначала ругался, потом даже обрадовался. Еще бы! Я за него всю черновую работу сделал. Правда, позже он все же Настьке рассказал правду.

– И что Настя?

– Козлом меня обозвала, побушевала немного… В общем, нормально. Зато брата счастливым сделал.

– Да уж, счастья привалило! Слушай, а чем Настя занималась?