Взрыв в Леонтьевском

— Пусть зайдет, он нужен.

В дверной проем продвинулся высоченного роста мужчина лет двадцати шести, с костлявым длинным лицом и неожиданно добрыми синими глазами, словно утопленными в глубоких глазницах под кустистыми темными бровями. Одет он был в сплошную кожу, в тяжелых яловых сапогах, в кулаке внушительных размеров сжимал кожаную же фуражку. Поверх тужурки Мартьянов был перепоясан офицерской двойной портупеей, через плечо болтался маузер в деревянной коробке. Судя по сильно оттопыренным карманам, то было при нем не единственное оружие.

Феодосий Мартьянов командовал всеми отрядами ударной группы по борьбе с бандитизмом. Что число налетчиков из самых опасных в Москве за последние месяцы значительно поубавилось, было немалой его заслугой, причем некоторые вожаки банд были ликвидированы им собственноручно, если продолжали сопротивление при захвате.

Как и многие коренные пресненцы, Феодосий подростком участвовал в баррикадных боях 1905 года, взрослым прошел всю империалистическую войну, отмечен был двумя Георгиевскими крестами и таким же количеством ранений. В январе 1918 года Мартьянов добровольно вступил в Красную Армию, но повоевать успел лишь самую малость, был отозван в Москву на партийную работу, откуда через несколько недель переведен в МЧК. Борьба с бандитизмом оказалась его призванием. Силен Феодосий был не только физически. Отличали его хитрость, умение просчитать комбинацию, понимание психологии людской вообще, вражеской — в частности.

В кабинете председателя Мартьянов явно чувствовал себя неуютно, и не от робости перед высшим своим начальством, но исключительно из-за малости помещения. Осторожно, привычно опасаясь поломать, присел на гнутый венский стульчик, потом, передумав, перебрался на более надежный кожаный диван с пристроенными по бокам к спинке застекленными шкафчиками.

Дзержинский обратился к нему:

— Ваша ударная группа, товарищ Мартьянов, также переключается в основном на поиск и задержание террористов. До тех пор пока убийцы не будут арестованы, вы будете находиться на казарменном положении.

Мартьянов вскочил с места, так что запели внезапно освобожденные пружины, вытянулся привычно по-военному:

— У меня просьба, товарищ председатель… Людей не хватает. Кого на Деникина мобилизовали, кого поубивало… Факт. Так что подкрепление нужно…

Дзержинский понимающе кивнул головой. Зябко передернул худыми плечами:

— Знаю, знаю… Говорил об этом и в МК, и в Моссовете. Рогов сказал, что нам в помощь направляют двадцать рабочих с заводов Гужона, Бромлея, Дангауэра и Кайзера.

Повернулся к Евдокимову:

— Ефим Георгиевич, выделите, пожалуйста, опытного инструктора по военной части для этой группы, да и в оперативной премудрости просветите новичков по мере возможности…

Евдокимов тяжко вздохнул — вот именно, по мере возможности… Людей московские заводы и фабрики присылали, если удавалось, хороших, это факт, но ведь не умели они ничего. В лучшем случае, знали оружие, кое-кто имел некоторый опыт боев в городе, а то и на войне. Но таких попадало мало. Мобилизации подчистили город изрядно, дальнейшие призывы грозили остановкой таких производств, без которых немыслимо было бесперебойно обеспечивать фронт вооружением, боеприпасами, амуницией.

А что значит подготовить бойцов за считанные часы? Не куда-нибудь новобранцев посылать, в ударную группу по борьбе с бандитизмом! Туда не каждый и обстрелянный солдат годится. В группе надо особыми качествами обладать: умением действовать в мгновенно меняющейся обстановке, зачастую в одиночку, наблюдательностью, терпением, да и хитростью изрядной. Не говоря уже о том, что товарищ должен быть проверен «до самого нутра». Дело секретное, ответственное и опасное. Отбор полагается самый основательный. Оно бы хорошо направлять в ЧК вообще лишь партийных товарищей, да чтобы стаж не менее года, да образование какое-никакое, ну и здоровье чтоб не подводило, а точнее, силенка была, да чтобы успел в другой обстановке опыта под пулями поднабраться…

Еще раз тяжко вздохнул Евдокимов: ну кто ему, да столько, сколько надо таких бойцов сегодня по Москве найдет, с рабочих мест сорвет и предоставит. Нате вам, дорогой Ефим Георгиевич, самых лучших наших боевых товарищей. Когда надобность отпадет, верните, пожалуйста, к родным станочкам да верстакам. Если уцелеют, конечно…

Подумав, подсчитав что-то в уме, Дзержинский довольно неожиданно для Евдокимова и Мартьянова обратился к Манцеву:

— Мне кажется, Василий Николаевич, этих двадцати новичков Мартьянову на каком-то решающем этапе не хватит. Кто знает, сколько боевиков скрывается сейчас в подполье. Поэтому по мере надобности, особенно, если дойдет до крайности, усиливайте группу Мартьянова комиссарами МЧК.

Комиссарами МЧК были самые опытные оперативные работники, какие только имелись в комиссии.