Взвейтесь, соколы, орлами...

Перед Новым годом к нам в гости прилетели Мария Петровна с Комрадом. Да не одни. Прихватили с собой и Петра Аркадьевича с супругой. Брат демонстративно не сел за штурвал – пускай Мария покажет родителям, что управляет самолётом с такой же лёгкостью, как и расческой. Прогостить у нас собирались аж до Рождества. Но я-то видел, что что-то тревожит Столыпина. Как-то вечером после театра, когда женщины ушли обсуждать наряды, Пётр Аркадьевич заговорил о своём детище – аграрной реформе.

И как-то плавно перевёл стрелки на Николая. С тем творилось уж совсем что-то странное. На политическом языке это называлось паралич власти. Или по-нашему – полный застой. И это бы пол-беды, но вот английский король Эдик вдруг решил получить с Японии многомиллиардный долг за оказанную помощь в войне с Россией. Естественно, Японии платить было нечем и тогда Англия потребовала отдать ей в счет долга ни много, ни мало, а северную половину острова Хоккайдо. Японцы, естественно, переадресовали их требование в Питер. Мол, согласно Акта о безоговорочной капитуляции, теперь Россия несёт ответственность за целостность Японии. Ну тут казалось бы всё просто – Николай должен был сложить три пальца в традиционную фигуру и показать её Эдику со словами: – Накося, выкуси! – пусть переводят.

Но случилась метаморфоза – Государь промолчал. А вот Госсовет и Дума выдвинули этот вопрос на обсуждение. И, о ужас, подавляющее большинство голосов выступало за то, что надо уплатить долг Японии русским золотом.

Когда же об этом донесли Государю, то он лишь махнул рукой – мол, делайте что хотите. Столыпин знал, что государь деморализован болезнью сына. Но не думал, что настолько.

– А кто те господа, которые ратуют за выплату долга Англии?

– Их чуть больше сотни и это самые богатейшие фамилии в России. В основном это крупные землевладельцы. А вот крупные фабриканты и заводчики против выплат, но их явное меньшинство.

– Похоже Эдик неплохо проплатил этих говорунов. Если даже каждому посулил по миллиону фунтов, то взамен-то получит несколько миллиардов. А для этих аграриев, чем хуже положение в стране, тем им лучше. Именно в голодные годы цены на пшеничку и рожь подскакивают! – отметил брат.

– Пётр Аркадьевич! А вы как-то пробовали их увещевать? – спросил я.

– Конечно пробовал. И не раз. Но им глаза деньги застят. До них не достучаться. Я призывал и к патриотизму, и к здравому смыслу – без толку. Вот и прибыли к вам, что бы их рожи мерзопакостные не видеть.

– Когда мы путешествовали по Америке, то я услышал, как один сержант наставлял своих солдат. Очень поучительная фраза.

– И какая же?

– «Не доходит через голову – дойдёт через почки!»

– Это он имел ввиду почечную недостаточность?

– Ну можно и так сказать. Завтра летим в Питер, а там в Думу!

В Думе было шумно. Вопрос уже стоял не о том, платить или нет, а в какие сроки и какими выплатами надо гасить этот несуществующий долг. Когда мы вошли в зал, то кто-то попытался даже освистать наш приход.

– Комрад! Дуй во флотский экипаж, возьми две роты моряков с винтовками и оцепи Думу изнутри и снаружи. А мы пока с народом потолкуем.

Пришлось взойти на трибуну. В зале притихли и я решился:

– Господа! Я тут как бы мимо проходил и услышал, что вы хотите с британцами деньжатами поделиться. В казне денег нет – всё война сожрала. Может вы из своих кровных заплатите? Я не взываю к вашему патриотизму, его у вас нет. Но остатки совести-то должны быть. Англичане поставляли Японии боеприпасы, из которых те убивали наших солдат. А теперь вы ратуете за то, чтобы мы же эти боеприпасы и оплатили. Чушь собачья! Даю вам время до обеда для принятия мудрого решения! – и я вышел из зала.

Оцепление уже было выставлено. Среди моряков я видел знакомые лица. Да и незнакомые мне приветливо кивали. Как-никак, а я был мужем главной Благодетельницы Флота Российского. После обеда я снова зашёл в зал.

Слово взял депутат Родичев. Видимо они не придумали ничего лучшего, чем сделать прямой вывод. Раз я сказал, что в казне денег нет, то значит, их надо дать. Но не в казну, а лично мне. Традиционный российский подход.

– Мы готовы предоставить несколько миллионов рублей на развитие авиации и эти деньги будут неподотчетны никому, кроме вас! – сказал Родичев.

– Мы мзду не берём! Нам за державу обидно. А своим желанием услужить Англии вы сами себя ставите в положение изменников Родины! – и я вышел.

В коридоре ко мне подошел матрос:

– Разрешите обратиться, вашсокбродь!

– Слушаю тебя, братец. Только представься для начала.

– Матрос Железняк! Караул устал!

– А ведь и вправду Вы устали. И наверно, не евши с утра. Вот уж попадет мне от Зинаиды Павловны, что её братишек голодными оставил. Потерпите ещё минут пять – десять. Я быстро!.

Вернувшись в зал я даже не стал подниматься на трибуну, а сказал от дверей:

– Тех депутатов, которые против уплаты долга, прошу в пять минут покинуть зал. Время пошло.

Когда несколько десятков человек ушло, я крикнул:

– Железняк! Всех, кто в зале арестовать и в Петропавловку. Кто начнёт фордыбачиться – того прикладом, но без фанатизма!