Взвейтесь, соколы, орлами...

– В свете сказанного я больше не могу управлять Российской Империей. А уж тем более возлагать эту непосильную ношу на моего единственного любимого сына. А потому, находясь в здравом уме и светлой памяти принял решение отречься от престола в пользу своего младшего брата, великого князя Михаила Александровича Романова. Сам же я собираюсь остаток дней своих посвятить заботам о семье. Так что, Миша, готовься принять на себя бремя власти.

– Государь! Я сразу заявляю, что не приму на себя корону. Ещё только год, как я стал Главкомом ГВФ. Я получил отлаженный механизм управления этим новым видом войск. И я с большим трудом справлялся со своими обязанностями. Хотя у меня и было-то всего 500 лётчиков и тысячи три наземного персонала. А ты сейчас хочешь взвалить на меня всю Россию. Это непосильная для меня ноша и я категорически отказываюсь!

Государь перевёл взгляд на Комрада:

– Что ж, Великий князь Кирилл Владимирович, по старшинству твой черед стать продолжателем династии Романовых. Твое образование и боевые заслуги вполне соответствуют статусу монарха.

– Что касаемо образования и заслуг – тут ты прав, Государь. Но ведь это и великая ответственность. А к этому я ещё не готов. Я могу стать верным советником тому, кто возглавит государство, но сам опасаюсь, что не справлюсь. Следующим по престолонаследию идёт Великий князь Борис Владимирович – вот значит ему и править. За Бориса царя! – звучит, как тост.

Борюсик оторвал лицо от салатницы, обвёл нас всех туманным взглядом и сказал:

– А чо! Я – согласный!

И вот тут случилась метоморфоза с Николаем. Всегда спокойный и сдержанный, он вдруг побелел и желваки на щеках заходили. Да как грохнет кулаком по столу – аж чернильница подпрыгнула:

– Какого Бориса царя!? Бориску? Бориску на царство? Так ты, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее!!! Сам захотел царствовать и всем владети! Повинен смерти! – гаркнул государь.

При этих его словах Бориска тонко, но звонко испортил воздух и сполз под стол вместе с салатницей.

– Аз есьмь! Житие моё… – залепетал Борюсик.

– Какое житие твое, пёс смердящий! Ты посмотри на себя! Житие! На кол и вся недолга!

– Охолони, Государь! – встрял я: – То что Борюсик ляпнул, так-то от скудости умишка, а не из-за тяги к власти. И на колу ему будет весьма некомфортно. Мы ему другое наказание пропишем – дальнюю ссылку, чтоб и словом по-русски ни с кем обмолвиться не смог. Там ему и будет житие – лягушек жрать заставим. А вот то, что князь Кирилл сегодня не принял из твоих рук державу и скипетр, так это ещё не факт, что он тоже отрекается. Дай ему и нам время. Такие решения слегонца не принимают. Тут всё хорошенько обдумать надо. А пока дозволь нам удалиться. Ты дал нам информацию к размышлению, а дальше уж положимся на Божью волю!

– Да идите уже с миром, но чтоб завтра же мне доложили, куда вы этого хороняку законопатите.

– Вельми понеже, аки хирувимы! – только и смог выдавить из себя Бориска.

Когда вернулись в свои покои, то я сказал Борюсику:

– Ты ведь у нас от кавалерии служишь. Вот и собирайся на север. На север Франции в провинцию Нормандия. Там между городом Руаном и побережьем понастроишь с десяток ипподромов для скачек. С просторными конюшнями. Землю скупай, не торгуясь, на подставных лиц. И питайся лягушками из самых дорогих ресторанов. Руан – город исторический. На его главной площади когда-то сожгли Жанну Д’Арк. Помни об этом.

– А зачем тебе столько ипподромов? – спросил Боря.

– Так скачки будем устраивать и другие увеселительные конные представления. Весь мир знает, что русские казаки лучшие наездники. Вот и начнём демонстрировать это искусство. А там глядишь, Государь и простит тебя. Так что вали отселева побыстрее, пока мы не передумали.

Борюсика как ветром сдуло. А мы с братом стали обсуждать предложение Николая.

– Ну и как ты представляешь меня на троне? – спросил Кондрат?

– Да очень даже отчётливо представляю. Даже опираясь на тот осадок знаний по истории, ты уже сможешь избежать целого ряда ошибок, которые допустили и Николай, и Ленин, и Сталин. На ближайшие годы план один.

Подготовиться к Первой мировой войне и не вступить в неё. Тогда не будет ни Февральской революции, ни Октябрьской, ни опустошительной Гражданской войны. У вас сложится неплохое трио. На тебе вся внешняя политика, на Столыпине вся экономика, а на докторе Шагумовой здравоохранение. Чтобы из русского языка постепенно сами исчезали такие слова, как «голод», «война» и «эпидемия».

– А себе ты какую роль отводишь в этой изменённой истории?

– Себе же я оставляю развитие авиационной промышленности. Скоро подрастёт Игорёк Сикорский, а за ним и Андрюша Туполев. А я им уже такую базу подготовлю – тысячи готовых пилотов и сотни аэродромов. А уж когда Сикорский свой первый вертолёт изобретёт – должен же кто-то его облетать. А в сегодняшней России лучше меня этого никто сделать не сможет.

– Тебя послушать, так ты был лучшим вертолётчиком в своем отряде.