Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945

В начале апреля 1944 года мы освободили село Котовское. Это недалеко от станции Раздельной Одесской области. Точнее: между станцией Раздельной и Днестром. Бой за село начался с форсирования речушки Кучурган и штурма высот, на которых засели немцы. Бой длился ночью, днем, и только к вечеру село Котовское мы отбили. Сержант Кизелько огнем из своего «Максима» сразил расчет пулемета МГ-42. Этот пулемет не давал нам продвигаться вперед очень долго. И вот мы, наконец, зацепились за первые дома, начали продвигаться в глубь села. Сержант Кизелько тут же передвинул вперед свой пулемет, установил его в саду рядом с сараем за первой улицей. Немцы постреливали из винтовок и пулемета. Потом затихли. И вскоре начали отходить. Я пошел к автоматчикам третьего отделения. Убедившись, что у них потерь не было, попросил махорки на закрутку. Я свернул цигарку и подошел к забору, чтобы раскурить ее. И в это время по улице загремела колёсами артиллерийская батарея 45-мм орудий на конной тяге.

— Что ж так поздно выезжаете на огневые? — сказал я с укором расчету, который как раз в то время проезжал мимо.

Один из артиллеристов ответил:

— Коней ждали.

— Вы коней ждали, а мы тем временем бой вели и закончили его без вас.

С повозки соскочил младший лейтенант примерно моих лет и сказал:

— Делать замечания людям, не подчиненным вам, не в вашей компетенции!

— А опаздывать к бою — это конечно же в вашей компетенции, — сказал я.

Младший лейтенант посмотрел на меня, на мою изорванную гимнастерку, на раненых, которых мы сложили возле плетня, ничего не сказал и пошел догонять свои орудия.

Не знаю, узнал ли он меня там, на докладе у майора Зотова. Я узнал.

Наша стрельба, к счастью, никаких последствий не имела.

Мы вышли из штаба полка и молча разошлись в разные стороны.

На второй день расчет «сорокапятки» сменили другим.

Бои на внешнем кольце окружения под Будапештом закончились 15–16 февраля 1945 года. Правда, к нам, на внешнее кольцо, иногда выходили прорвавшиеся группы числом до полка. Их окружали и, если они не сдавались, добивали из орудий и минометов.

После боев под Будапештом по неизвестным нам причинам из полка выбыл капитан Утешев. Случай редкий, когда комбат убывал в другой полк или еще куда-то. Мы так и не узнали, куда выбыл Утешев. На его место прибыл майор Бойцов.

Полк покинул свои окопы в районе города Бичке и переместился западнее села Ловашберень с задачей: сдерживать натиск немецких войск на внешнем кольце окружения.

В отдельные дни батальон потихоньку пополнялся. Но в основном за счет возвращающихся из госпиталей. Количество солдат во взводах доходило до 25 человек, а в стрелковых ротах — до 75.

Командир 8-го гвардейского стрелкового полка перед строем рот первого стрелкового батальона представил нового командира батальона майора Бойцова.

Первое впечатление у нас от нового комбата сложилось хорошее.

Роты занимались боевой подготовкой, солдаты приводили себя в порядок.

Дня через два майор Бойцов вызвал меня в штаб.

Когда я вошел, он сидел за столом, заваленным бумагами. На гимнастерке два ордена: Красного Знамени и Красной Звезды. Он внимательно выслушал мой рапорт. Спросил, как укомплектован взвод. Я доложил, что в автоматном взводе по списку 23 человека, на вооружении три ручных пулемета и двадцать автоматов. Затем спросил: способен ли взвод вести борьбу с немецкими танками? Я ответил, что с танками в непосредственной близости бой вести пока не приходилось. Но в каждом отделении имеется два танкоистребителя, и у них в вещмешках всегда лежит по две противотанковых гранаты. РПГ-43 имеются также у каждого сержанта и у меня. Одну запасную всегда носит мой связной.

— Не боятся гранат ваши автоматчики?

— Нет, не боятся, — ответил я. — Опыт применения уже есть.

И я рассказал об уличных боях. Там часто приходилось применять именно противотанковые гранаты, так как мощность противопехотных была слабоватой.

— Вот что, лейтенант Ткаченко, — сказал комбат, — поручаю вам провести в вашей роте практические занятия по метанию РПГ-43. Два приема: под гусеницу танка и на моторную часть. Времени на занятия я вам отвожу два дня. Если учесть, что некоторые солдаты ни разу не держали в руках противотанковую гранату и надеялись, что никогда ее держать не придется, то времени мало.

На следующий день после завтрака я собрал всех сержантов и танкоистребителей. Их оказалось 18 человек.

В селе, где мы стояли, немцы, отступая, бросили 105-мм штурмовое самоходное орудие. Оно стояло прямо на дороге в переулке с открытыми люками. Оставленные немцами блиндажи, дома, технику нужно было всегда проверять на предмет минирования. Если у них было время, перед уходом они всегда все минировали. Самоходка, видимо, горела. На моторной части было много копоти. Хотя пробоин я не обнаружил. Мин и растяжек тоже.