Взвод специальной разведки

— Ясно. Обидели нашего гусара. Так, ну и что мы имеем? Рана приличная. Надо бы швы наложить, но уже, боюсь, поздно, не затянется рана, следовало это сделать раньше. Так что, Саня, шрам у тебя останется приличный.

— Плевать!

Фельдшер профессионально обработал рану и заклеил ее пластырем. Все же так Калинин выглядел не столь вызывающе. Оставался синяк, но с ним ничего поделать было нельзя. Лишь дождаться, пока сам сойдет.

Григорьев поинтересовался:

— Голова болит?

— Болит!

— С похмелья? Или…

— Или! Я с похмелья не страдаю!

— Тошнит?

— Да нет вроде, разве что когда закурю!

— Понятно! У тебя, Калинин, ко всему прочему еще и легкое сотрясение мозга. Полежать надо.

— Ага! Дадут у нас полежать! Жди!

Фельдшер порылся в своей сумке, достал несколько упаковок различных лекарств.

— Держи, гусар, пей, как боль усилится!

— Что, сразу из всех пластин?

— Можешь из всех, но по одной таблетке. И не вздумай применить препараты боевой аптечки. Те и боль, и тошноту, конечно, как рукой снимут, но вот отходняк после очень тяжелым будет. Лучше попользуйся обычными лекарствами. Организм молодой, закаленный, восстановишься быстро.

Александр спросил:

— А с синяком чего делать? Так и ходить с этакой блямбой?

— Очки надень. Солнцезащитные, лучше зеркальные. Другого средства, увы, предложить не могу!

— Спасибо и на этом!

Фельдшер поднялся, намереваясь покинуть отсек офицеров, но обернулся. Улыбнувшись, спросил:

— Надеюсь, эти травмы компенсированы удовольствием?

— Компенсированы, прапорщик, полностью компенсированы.

— Ну и ладно! Да, Саша, первое время воздержись от спиртного! Пока мозги на место не встанут.

— Есть воздержаться, товарищ фельдшер.

— Тогда до свидания, разведка?

— Счастливо. И спасибо!

— Не на чем.

Фельдшер ушел. Калинин прилег на кровать.

Листошин последовал примеру друга. Но отдохнуть офицерам не пришлось. Позвонил ротный и передал приказ комбата Александру и Семену явиться в штаб, к командиру батальона.

Листошин проговорил недовольно:

— Начинается! Видать, замполит решил свою шоблу собрать. Начнут по политической линии прессовать!

Александр согласился с товарищем, поинтересовавшись:

— Слушай, Сеня, комбат в госпитале обмолвился, что вроде Ероха тут кипиш устроил. Ты что-нибудь слышал об этом?

— Еще бы! Рассказали ребята про подвиги начальника клуба.

— И чего он сотворил?

— Ты помнишь, его замполит в Уграме засек?

— Конечно! Ероха тогда послал его.

— Во-во! Как вернулись из поселка, Трофимов Ероху не тронул. Ну, понятно, тот в дугу был. Майору бы на капитана с утра наехать, как тот, впрочем, и советовал в машине, но вызвал вечером, когда мы слиняли, рассчитывая, что начальник клуба проспался и он ему вставит клизму. Только ошибся замполит. Ероха-то выспался, но и успел опять нажраться. А тут вызов. Снял он лом со своего пожарного щита — и в штаб. Заходит в кабинет. Что уж за базар там был, неведомо, только капитан разломил замполитовский стол надвое. Ротный говорил, Трофимов в окно из кабинета выскочил, Ероха с ломом за ним. Но наряд остановил капитана. Замполит, понятное дело, к командиру, тот вышел на комдива, ну и оприходовали Ерохина на пять суток гарнизонной гауптвахты, той, что на территории самого штаба дивизии.

— Молодец Ероха!

— Не то слово! Жаль, мы не увидели этого цирка.

— У нас свой шапито! Идем на разборки.

Но в кабинете командира батальона, как ни странно, ни замполита, ни секретаря партийного бюро не оказалось. Глобчак находился в кабинете один. Увидев вызванных офицеров, указал им на стулья около рабочего стола:

— Присаживайтесь!

Затем встал, прошелся по кабинету.

— Дела такие, спецы. То, что было, забудем. Вам обоим объявлен выговор от командира дивизии. На этом историю с вашими похождениями прикроем.

Но Калинин возмутился:

— А с чего это Листу выговор? Мне понятно, но Листошин вообще нигде не засветился.

Комбат ответил:

— До кучи! Чтобы тебе одному не обидно было. Но все об этом! У меня есть дела поважнее всей этой бытовой шелухи. Слушайте внимательно!

Командир батальона сообщил, что командование встревожено последним нападением на наш блокпост. А Амирхан, по данным глубинной разведки, не оставил мысль уничтожить блокпост, хотя в предыдущем бою потерял восемьдесят три боевика, включая раненых и тех, что были взяты в плен у моста бойцами Калинина. К нему уже прибыло из Пакистана подкрепление в составе двух сотен головорезов с инструкторами-наемниками. Посему решено усилить оборону блокпоста. И это возложено на разведывательный батальон. Им, майором Глобчаком, принято решение тремя взводами второй разведывательно-дозорной роты занять господствующие высоты на участке, прилегающем к блокпосту. Это сопка, откуда духи вели минометный обстрел и откуда мы сможем контролировать выходы из Кидрабского и Арихельского ущелий, высота 12,7 левее по дороге на Жанаву и Карскую «зеленку» и возвышенность за кишлаком Аяд, позволяющая заблокировать проход в Аядское ущелье.

Листошин не выдержал, взглянул на Калинина: