Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников

Посылаю письмо с оказией. Ради Бога, напишите мне обо всем, т.к. ответ будет мне доставлен с верным человеком. Из предосторожности не подписывайте письма.

Что у Вас происходит, что будет? Что Вы думаете и чувствуете, лично? Тревожусь о Вас ужасно. Произошло много прекрасного, назад уже Россия не вернется. Но что впереди? Навряд ли удастся удержать бразды правления в рукаххороших людей, если Царь не присягнет конституции. Что Вы об этом думаете? Я очень волнуюсь главным образом об этом. Страшно делается при мысли, если онне согласится. Всякие перемены чреваты последствиями, стоит раз почувствовать свободу и власть, чтобы при первом недовольстве начать бунтовать и крушить.

Ради Бога не соглашайтесь принять никакой должности! Молю Вас! Помните, что Ваш характер, Ваше сердце (физически) этого не вынесут — Вы все растрепите и погубите себя. В обновленной России Вы нужней, чем когда-либо! Вы должны будете отвоевывать свободу духовной России и устанавливать и укреплять ее истинный духовный путь. Молю, ради России, ради нашей идеи, ради меня быть твердым и не принимать никакого служебного поста. Останьтесь свободным в этой сфере, делайте, что хотите, даже умрите, если найдете нужным!

У нас в Москве спокойно, но двойственно, при малейшей затяжке и неопределенности — все может обернуться ко злу. Напишите обо всем, молю Вас, подробно. Это письмо идет через Земгор и Тверскую мануфактуру.

Христос с Вами.

620.     М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому[1834] [? 03.1917. Москва — Петроград>

Милый бесценный друг! Бесконечно благодарю за телеграмму, она меня утешила. Получила ее сейчас. Пишу с оказией: Герман Германович Лерхе едет в Петроград и опустит там письмо в ящик <…>

У нас все плохо, полный хаос, ни одного сильного человека. Социалистическая прпаганда сильно действует и не пускает рабочих на работу. Челноков[1835], Грузинов и К°[1836] замучены и потеряли голову. Надеюсь, что новое правительство даст твердые директивы — иначе, боюсь. Думаю о тебе непрестанно и понимаю, что ты переживаешь. Ты ближе там ко всему, у тебя вернее взгляд, но я здесь очень тревожусь за все. Что возьмет верх?! Молю Бога, чтобы новому правительству удалось удержать власть. Переживаю много чувст, аналогичных 1905 г., но насколько серьезней, насколько страшней. И хорошо и страшно. Страшно в глубине души — страшно торжества совсем не того, чего все хотели. Я очень рада, что Государь отрекся и за Наследника; несчастный ребенок, пусть уж лучше живет в своей семье. Не знаю, согласен ли Михаил быть регентом и что это за строй с регентом, и что за Учредительное собрание с 4-х хвостным голосованием впереди. Все это тревожит сердце! Молю Бога, чтобы ты приехал сюда, ангел мой. Пиши ради Бога. Пришли ответ на квартиру Лерхе: ул. Глинки, д.1, кв. 7, на мое имя. Целую без конца! Христос с тобой! Это третье письмо.

621.     Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой[1837] <6.03.1917. Петроград — Москва>

<…> Привезу тебе "Речь" от 5-го марта с моей статьей[1838]. Быть может, ты прочтешь ее раньше. Имей тогда в виду, что в день первого выхода газет нужно было написать в праздничном тоне только хорошее. О тревогах и опасениях пока молчу, но скажу тебе по совести, что они — глубоко мучительны. Есть хорошее, но есть и ад. Который ад лучше: республика чертей или самодержавие сатаны — решить трудно. Отвратительно и то и другое. Дай Бог, чтобы "республикой чертей" российская демократия не стала. Дай Бог, чтобы у нас утвердилось что-нибудь сносное, чтобы мы не захлебнулись в междоусобии и не стали добычей немцев. Но в республиканский рай могут верить только малолетние, а мне 53 года.

Исполняю давнишнее твое желание, с наслаждением и увлечением пишу воспоминания об ахтырском прошлом[1839] — об ушедшей навсегда поэзии прошлой России. Пусть эти воспоминания будут духовным завещанием России будущей, если … если эта Россия будущего еще будет способна не втоптать в грязь, а понять духовную красоту России ушедшей. Об этом пусть судят мои дети, коим я и предоставляю печатать или не печатать эти воспоминания после моей смерти[1840].

Целую тебя крепчайше, дорогой друг.

622.     М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому[1841] [? 06.1917. Михайловскае — Бегичево]

Дорогой ангел Женичка!