Взыскующие града

<…> Получила ли ты "Вопросы философии". Там статья Лопатина[1562], дышащая злобой и с такими передержками, до того органически нечестная, что ни о каких отношениях между нами после этого не может быть и речи. Для меня очевидна сознательная недобросовестность. Если я этого не скажу в печати, то только вследствие глубокого отвращения, какое внушает мне подобного рода полемика.

Милая моя, дорогая моя, золотая моя, красота моя неопалимая. Гармосенька, когда же, когда же это, наконец, будет. Когда же, когда же, наконец, ты встанешь надо мною на кресло, взглянешь на меня оттуда сверху, обоймешь, скажешь поток горячих, ласковых слов, а потом, потом… сведешь с ума, заставишь скакать, скакать как лошадь, а потом, превратишь меня в куклу и начнешь игать этой куклой, как Маруська барином!

Впрочем, мне кажется, что ты уже теперь свела меня с ума. Целую крепко, без конца.

507.     Г.А.Рачинский — М.К.Морозовой[1563] <14.07.1914. Бобровка — Михайловское>

<…> Перевожу для "Пути" биографию Паскаля, переданную, как Вы знаете, от Сусанны Михайловны, в мое распоряжение Розановым. Рассчитываю кончить ее к сентябрю и привезти в готовом виде, так что можно будет немедленно приступить к ее печатанию. Заканчиваю редактирование брошюры о Бòме, которую в конце июля пришлю для сдачи в печать. О Герцык и ее Баадере пока ни слуха ни духа; напишу ей на этих днях запрос. Я очень рад, что мы, временно оставив перевод Вендланда, решили взяться за Паскаля[1564]: он меньше, я могу кончить его к сентябрю, и у нас к Рождеству будет готова лишняя и, на мой взгляд, очень интересная книга, что нам очень нужно. А Вендлан, даже если бы я и положил на него все свое время все равно не мог бы выйти из печати раньше весны, а это для нас самое невыгодное время.

Флоренский собщил мне радостную весть, что казанский профессор Шестаков согласился перевести для нас св. Дионисия Ареопагита. Он написал Флоренскому, что весьма сочувствует "Пути" и считает мистическую философию высшей формой философии, что бы ни говорили против мистики. Перевод он расчитывает кончить к сентябрю; так что у нас наконец, будет налицо еще один философ кроме Фихте. Перевод обойдется нам около 50 руб. за лист, как мы предполагали; но книга будет сравнительно небольшая, и перевод будет выполнен образцово, ибо он большой знаток, как греческого языка вообще, так и отцов Церкви в частности[1565].

<…> нам на святых пока не везет, примером чему служит брошюра Волжского; хотя, по слухам книга хорошая (сам я ее не читал) и представляет, по-видимому, ученое исследование, а не житие святых или художественную картинку <…> 

508.     С.Н.Булгаков — А.С.Глинке[1566] <3.08.1914. Кореиз — Н.Новгород>

Ст. Кореиз, имение Олеиз

3 августа 1914

Милый Аександр Сергеевич!

Живу, как все, как и Вы, потрясенный, умиленный, смущенный, возрадованный. Никогда Родина не переживала такого брачного часа, никогда еще народ не познавал так своего Царя, а Царь своего народа (как прекрасен, как смиренен и мужественен наш Государь, какие слова нашел он для выражения чувства всей России. Воистину, Господь с ним!). Какая молитвенность загорелась, как воссияла Мать Наша, Православная Церковь! Куда делась вся интеллигентская и партийная мерзость, распря, вражда! Совершилось воистину чудо, и радостно умереть при этом: "ныне отпущаеши…" Чтобы ни было впереди, но мы увидели Русь, и она сама себя увидала! Это неотъемлемо и это бесценно!

как и Вы, сначала метался и искал себя применить к войне. Теперь успокоился и решил предать себя Провидению и не выскакивать из рядов. Однако чувствую, что основные решения жизни за это время окрепли. Сейчас приходится заботиться о семье, ее доставке в Москву и под<обном>. Здесь казалось одно время тревожно, но теперь спокойно, но выехать еще трудно. Хотя я имею отпуск до января, но в Москву приеду вместе со своими, в конце августа. Разумеется дам Вам знать, если только что-нибудь явится нужное. Господь укажет, что делать. Но тяжело сейчас бездействовать.

Мы это время жили как всегда, т.е. с разнообразными болезнями (последнее время все ухудшается здоровье Е<лены> И<ванов>ны), но в общем благополучно. Тон жизни остается прежний, т.е. все кажется, что жизнь еще не начиналась, а она уже давно под гору катится. Дети растут учатся. На нас непохожи, и лучше, и хуже. Мих<аил> Алекс<андрович> проводил лето в Гефсиманском скиту, где он сейчас, — не знаю, но можно писать ему на Москву.

Слышал, что плохи дела Николая Александровича, п<отому> ч<то> майорат его отца занят уже немцами. Будто бы он ищет места, т.е. делает то, что давно уже следовало. Жаль его, но этот толчок освободит его от власти иллюзий. О. Павел благополучен.

Какое время, какое время! Дивен Господь в делах Своих! Но я о роли военного корреспондента даже и не думал ни минуты. Жду своего зова.

Христос с Вами. Да осенит Заступница Своим Покровом нашу Родину! Обнимаю Вас. Е<лена> И<вановнвна> кланяется. Здорова ли О<льга> Ф<едоровна>? Ей привет.

509.     М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому[1567]

/? 08.1914. Москва - Бегичево,