Взыскующие града

<…> Сфотографировать Голубкину я не смогу. Она не выносит фотографии. Начала она с меня лепить этюд для большой своей работы. В первый сеанс почти все было готово, и что-то значительное, Голубкинское стало проступать в глине. Во второй сеанс она решила переменить ракурс, переместила всю глину с профиля на троис эуартиерс — вдруг потеряла "нить". Билась, билась, ничего не вышло. В сердцах сорвала всю глину с "мольберта" (если можно мольбертом назвать какие-то циклопические сооружения из неструганного дерева) и начала снова. Но работа ей не далась, и напасть на свой собственный след она уже не могла. Так что пока что ничего не вышло. Но зато, во-первых, я осмотрел все ее вещи (что удается далеко не всем), во-вторых, мы хорошо поговорили с ней и внутренно подружились, в-третьих, мог долго наблюдать ее "в работе", когда она вдохновенно "кидалась" глиной в мольберт и кроме того видел несколько мгновений, став за ее спиной, когда она "подправляла" свою работу, чудесную сверхъестественную зиждительность ее пальцев. Все впечатления очень сильные <…>

502.     В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <21.05.1914. Москва — Тифлис>

21 мая 1914 г.

<…> Третьего дня я собрался ехать в Посад. Вяч<еслав> захотел вместе со мной. Мы отправились вместе и вышло очень хорошо. Хотя Павлуша ругался, что мы приехали на его позор[1516]

, но все же внутренне был доволен. Вместо позора вышло "прославление". Оппоненты вместо критики рассыпались в похвалах. Один из них (Глаголев), старый профессор так и сказал прямо: когда 10-летний брамин встречается с 100-летним кшатрием, то первый является учителем, а второй учеником. Павлуша — брамин[1517], а он, Глаголев, даже не кшатрий, а вайшья[1518] [?]. Ректор сказал, что с книгой Павлуши Совет Академии переживает затруднение. С одной стороны ему следовало бы дать не магистра, а доктора (но это по их законам нельзя), с другой стороны давать ему степень несколько зазорно: своей книгой он совершенно опрокидывает академическую науку. Павлуша в возражениях своих был ужасно хорош: тих, сдержан, добр, и говорил так, как будто это был не торжественный диспут, а простой интимный разговор. Между прочим: специально на диспут приехал из Москвы Антоний (Донской)[1519] и не переночевав уехал. Я был радостно потрясен, увидев его старческую величественную и прекрасную фигуру. После диспута был традиционно обязательный ужин (стоивший Павлуше около 200 р.). Здесь говорилось много хвалебных речей. Сказал маленькое слово и Вячеслав. Анна Михайловна[1520]

 в иные моменты сияла от счастья <…>

503.     В.Ф.Эрн — А.В.Ельчанинову <24.05.1914. Москва — Тифлис?]

<…> Когда пришло твое письмо, в Москве был разъезд во всем разгаре. Герцык с Бердяевыми и с Гриневич "рассыпались" в начале апреля. Поэтому, несмотря на все мое желание быть тебе полезным по поводу твоих педагогических десидери, мне удалось заявить только в одном месте, тем более, что твое письмо пришло в тот момент, когда я уже начал укладывать чемоданы. Накануне отъезда Гершензон, желая почтить мое удаление из Москвы, а также близкое исчезновение Булгакова, собрал маленький соирéе, на который собрались: Вяч. Иванов с семьей, Булгаков, Шестов, влюбленный в Вячеслава[1521], художница Кругликова которая в этот вечер очень искусно резала со всех присутствующих силуеты[1522], позже пришла г-жа Орлова[1523]

, родственница С.А.Котляревского. Вот в этой компании я рассказал к слову о твоих "предположениях"[1524], но увы эта компания была чрезвычайно не педагогическая! Булгаков с живым интересом расспрашивал о тебе, но не о деле. Жаль, что Орлова пришла после того, как я уже на эту тему переговорил: она занимается, сколько я знаю, педагогиею и, кажется, богата; по крайней мере Гершензон живет в ее доме, и домов у Орловых несколько. Во всяком случае твоего желания не забуду и на будущий год при встречах со всякого рода людьми буду твердо о нем помнить.

Ивановы очень были рады твоим приветствиям и в свою очередь просили приветствовать тебя. Лидия даже засмеялась, когда я сказал, что ты просишь им кланяться, если они тебя не забыли. Ты уж очень короткую память предполагаешь у таких необыкновенно памятливых людей <…>

Из Геленджика пришлю тебе оттиски и может быть две книжечки, если только они вышли из печати и будут присланы мне из Москвы <…>

504.     В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <29.05.1914. Москва — Тифлис>

29 мая 1914 г.

<…> Три дня не писал тебе и сейчас пишу лишь открытку. Причины—невероятная "густота" последних дней. Все дела нужно заканчивать и завершать. Все эти дни возился с выпуском диссертации. Сегодня обещали сброшюровать 50 экз., и я их свезу в Университет. Обещали — не значит "сделали". И потому я и сегодняшний день не считаю концом. Все эти дни гостит у нас о. Павел. Мое спасение, что днем они с Вячеславом спят, а ночью я с ними сижу лишь до 1 до 2-х, они же сидят каждый день до 7 — до 8!! Лидия сдала вчера последний экзамен и переживает экстаз <…>

505.     В.В.Розанов — Д.С.Мережковскому[1525] <15.06.1914. Луга — СПб>

15 июня 1914 года