Взыскующие знания

При монастыре была школа, где обучались дети мирян из окрестных деревень и oblati – мальчики, которые, готовясь к пострижению, постоянно жили в обители[5]. Одним из учеников школы около 963 года и стал Герберт. Наверное, Агильберт не без колебаний отдал сына в монастырь: семья не только лишалась рабочих рук, но и вообще надолго расставалась с мальчиком, так как в течение всего времени обучения будущему монашку запрещалось покидать монастырские стены и видеться с родителями. В один прекрасный для Герберта день семья пришла в монастырь, аббат написал от имени безграмотного Агильберта прошение, освятил в монастырской церкви хлеб и вино и вознес надлежащую молитву. Затем он обернул руку мальчика прошением, наложил сверху кусок хлеба и смочил его вином. Считалось, что после свершения такого обряда Герберт посвящен Богу и принят в школу.

Герберт учится

В течение первых трех лет мальчики в монастырской школе изучали, в основном, латынь – этот франка лингва[6] Средневековья, на котором зубрили духовные тексты и церковные песнопения, писали богословские и научные трактаты и возносили молитвы. Учились читать в школе буквослогательным методом, основанным на механическом запоминании, и поэтому длительным и трудным. Начинали с алфавита: схоластик (монастырский учитель) называл букву, а ученики хором повторяли за ним услышанное. Затем переходили к отдельным слогам и словам. Для письма использовали восковые таблички – дощечки с углублениями, заполненными воском, и палочки из кости или металла, заостренные с одного конца и заканчивавшиеся шариком с другого (такие палочки называли стилем). Заостренным концом стиля писали, а другим, заглаживая воск, исправляли ошибки или стирали сделанную запись. Почерк вырабатывали, копируя одну за другой буквы из фразы Adnexique globum zephyrique fraeta kanna secabant, фразы бессмысленной, но содержащей все буквы алфавита. Каждый день записывали и запоминали несколько слов из латинского словаря, повторяя их хором.

Спустя некоторое время после начала обучения приступали к зубрежке молитв и текстов церковных гимнов, зачастую не понимая их смысла. «Духовную» зубрежку сочетали со «светской», заучивая афоризмы, такие как, например, «Леность – мать всех пороков», «Чти родителей своих», «Покупай не то, что нужно, а без чего нельзя обойтись – что не нужно, то всегда на один час и слишком дорого». Они извлекались из сочинений писателя и государственного деятеля Марка Порция Катона-старшего (234–149 до н. э), олицетворявшего собой высочайшие гражданские добродетели в римской истории. Параллельно с заучиванием слов и текстов oblati получали первое представление о латинской грамматике – слогах, ударениях, стопах, риторических фигурах, частях речи, склонениях и спряжениях.

Каким, наверное, отдохновением после унылой зубрежки юным школярам казались уроки пения! Детей обучали антифону – песнопению, которое исполнялось двумя хорами или солистом и хором. Мелодии духовных песен для каждого дня в году содержались в специальных книгах (антифонариях) и записывались так называемым невменным письмом[7], которое состояло из различных значков (черточек, точек, запятых и тому подобных) и их комбинаций, которые помещались над словесным текстом. Впрочем, это письмо не определяло точной высоты звука и лишь напоминало поющим уже известную им мелодию, предварительно напетую учителем.

В середине третьего года обучения приступали к освоению литургической литературы – церковных книг, основанных на библейских текстах (Евангелиарий, Бревиарий, Псалтирь и других). Так постепенно, понемногу, овладевали дети латынью, и она уже начинала заменять им родной провансальский язык даже в повседневных разговорах.

Когда языковая подготовка была закончена, переходили к изучению основного курса, включающего septem artes liberals (семь свободных искусств): грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Чтобы вкратце рассказать об этих искусствах, нам придется сначала побеспокоить тени трех отцов средневековой педагогики: Капеллы, Боэция и Кассиодора.

Писатель, философ и ритор[8] Марциан Минней Феликс Капелла в первой половине V века н. э. написал трактат «О бракосочетании Филологии и Меркурия», в котором в аллегорической форме говорилось о свадебном торжестве во дворце Юпитера, расположенном на Млечном пути. Все персонажи трактата – олицетворения отвлеченных сил и понятий: бог Меркурий (греческий Гермес) – познавательной способности, Филология и ее служанки – соответствующих научных дисциплин; кроме того, в трактате действовали персонифицированные Справедливость, Бессмертие и так далее. Самому бракосочетанию посвящены первые две «книги» (части), последующие отданы повествованию о семи свободных науках, которые совокупно назвались Капеллой disciplinae cyclicae, то есть энциклопедией.