Взыскующие знания

Доподлинно неизвестна причина, приведшая Борелла в монастырь. Скорее всего, набожный граф, находившийся во Франции по личным или государственным делам, по пути домой сделал в Орийяке остановку, чтобы поклониться мощам св. Геральда. Настоятель же монастыря, узнав от Борелла, что в его стране есть весьма ученые люди, в совершенстве овладевшие искусствами, посоветовался с братией и уговорил графа взять с собой Герберта. Он, по-видимому, полагал, что молодой монах, поднабравшись мудрости в одной из монастырских библиотек марки, по возращении на родину упрочит авторитет Орийякского аббатства. Поскольку монах, принявший обет, должен был навсегда остаться в избранном монастыре (stabilitas loci – так назывался этот обычай), Герберту потребовалось специальное разрешение (licentia) аббата, чтобы присоединиться к свите Борелла. Он впервые покинул замкнутый мирок монастырской обители, впервые, на четвертый день пути, увидел большой город – это была Тулуза, где благочестивый граф снова сделал остановку для молитв. Как непохож был Тулузский собор на скромную монастырскую церковь Святых Петра и Климента! Дух захватывало от золотых распятий, украшенных драгоценными камнями, серебряных потир, канделябров и курильниц, резных крестов и плит из слоновой кости, от шитой золотом ризы архиепископа. Вот оно, величие Церкви, служению которой он, Герберт, посвятил свою жизнь!

На одиннадцатый день путники пересекли Пиренеи и добрались до городка Риполь, расположенного в красивейшей долине близь подножья горы Канигу у границы с Францией. Здесь находился бенедиктинский монастырь св. Марии Рипольской, основанный в 879 году графом Барселоны Вифредом I Волосатым (ум. 897) и славившийся богатейшим собранием сочинений теологов и римских классиков, а также книг по искусствам квадривия. Борелла и Герберта поджидал Аттон – епископ города Вик, находившегося примерно в 60 км к северу от Барселоны и в одном дне пути от монастыря. Его заботам граф и поручил Герберта. Епископ ранее бывал в Кордове, где познакомился с трудами арабских ученых (переведенными на латынь), и поэтому обладал выдающимися для того времени познаниями в области точных наук. Арабский мир тогда был несравненно более просвещенным, чем европейский: если, например, самое крупное европейское книжное собрание едва ли насчитывало тысячу книг, то Кордова, столица Кордовского халифата, могла похвалиться библиотекой, хранившей почти полмиллиона рукописей (а всего в халифате было семьдесят библиотек).

Здесь следует напомнить, что в VII–VIII веках арабы, сплотившись под зеленым знаменем пророка Магомета, покорили Персию, Среднюю Азию, Ирак, Афганистан, Египет и всю северную Африку, Палестину, Сирию, часть Индии, Малой Азии и Закавказья и большую часть Пиренейского полуострова, которую завоеватели[14] называли Андалусией. В результате этих воен сложилось монолитное теократическое государство – Багдадский халифат, из которого позднее выделился самостоятельный Кордовский халифат. Правители халифатов всячески поощряли развитее наук и искусств в подвластных землях, и на огромной территории возникла новая культура, которая достигла небывалого расцвета в IX–XI веках. В то время, как Европа переживала интеллектуальный упадок, в мусульманских странах расцветали философия, математика, астрономия, историография, лингвистика, химия, медицина, фармакология, техника, литература, архитектура, ваяние и живопись. Правители халифатов, борясь с иноверцами, не запрещали своим ученым пользоваться знаниями, заимствованными из книг греческих, индийских, китайских авторов. Более того: халифы щедро оплачивали перевод этих книг на арабский язык, которые затем переводились европейцами на латынь (равно как переводились и оригинальные арабские трактаты). Благодаря такой двойной «трансформации», Европа открыла для себя естественнонаучные, математические и философские труды великих греков (греческий язык в Средние века был почти забыт).

Можно предположить, что именно в монастыре св. Марии Рипольской Герберт познакомился с рукописью, в которой неизвестный нам римский автор описал счетный прибор, называвшийся «абак». Но почти наверняка можно утверждать, что в одной из книг монастырской библиотеки Герберт впервые увидел арабские цифры, которые монахи использовали неохотно, полагая, что это некие магические знаки язычников. И, как знать, может быть, именно тогда у Герберта и возникла идея использования арабских цифр в абаке, идея, навсегда оставившая его имя в истории счетной техники. К сожалению, никаких подробностей о пребывании Герберта в марке не сохранилось (если не считать упоминания его ученика Рихера о том, что Герберт «учился у Аттона математике много и с успехом»). Это породило впоследствии многочисленные и совершенно безосновательные рассказы о поездках орийяксого монаха в Кордову и Севилью («за знанием»).