Взывая из бездны. De profundis clamat

Прежде чем внедрить свой «прогрессивный» вариант технологии массового истребления – с учетом более высокой производительности труда и минимализации травматического эффекта на чуткую к человеческим страданиям психику эсэсовских палачей – Гесс знакомится с опытом профильно родственных предприятий. В частности, он посещает концентрационный лагерь Треблинку, который наряду с другими лагерями смерти – Бельзек и Волзек – к тому времени уже успели наладить более или менее успешное массовое истребление жертв с помощью газа.

«Я посетил Треблинку и познакомился на практике с применяемой там технологией истребления. Комендант лагеря сообщил мне, что в течение полутора лет им удалось ликвидировать восемьдесят тысяч человек. При этом он выразил озабоченность по поводу нехватки мощностей… Я пришел к выводу, что применяемый в Треблинке для удушения моноксидный (monoxide) газ не является достаточно эффективным. С учетом этого обстоятельства у себя в лагере Аушвице я использовал газ Zyklon В, кристализующийся в синильную кислоту… Для умерщвления находящихся внутри газовой камеры узников требовалось от трех до пятнадцати минут – в зависимости от климатических условий…» (Гесс).

Усовершенствование средств массового истребления узников, благодаря использованию газа Zyklon В (синильная кислота), сопровождается технической революцией – возводятся газовые камеры «с разовой пропускной способностью в 2 тысячи человек, в то время как в десяти газовых камерах Треблинки можно было истреблять за один раз только по 200 человек в каждой».

Разрабатывая подходящие варианты логистики истребления людей в промышленных масштабах, Гесс не забывает о психологической составляющей процесса.

В отличие от «варварского метода», применяемого в Треблинке, где «каждый прибывший знал, что его ожидает, к нам не информированные о предстоящей участи узники относились с доверием» (Гесс).

Для поддержания атмосферы доверия между палачами и жертвами, высокое начальство СС прибывало к месту экзекуции в машинах с успокаивающей символикой Красного Креста. Нельзя в этой связи не отдать дань своеобразному юмору палачей, которым они подбадривали ведомых на смерть.

«Шутники-эсэсовцы напоминали раздевшимся детишкам, чтобы они не забыли взять с собой мыло и обязательно связали туфельки шнурками».

Другие шутники, поторапливая узников принять «газовый душ», стимулировали их бодрящими фразами:

«Торопитесь, господа, еда и кофе стынут» (!)

На завершающей стадии операции юмор обретает более предметную и циничную тональность:

«Готово!» – бодрым голосом, преисполненным чувством исполненного долга, сообщает врач, посматривая попеременно то на часы, то в глазок газовой камеры.

Затем звучит слово «камин» – ласковая кличка крематория – и игривое выражение «рыбкам на корм» – речь идет об образовавшемся после сжигания трупов пепле, загружаемом в грузовики для отправки на удобрение, либо на строительные нужды, либо просто для сбрасывания в реки – Вислу либо Солу на «корм» рыбкам.

Глава VIII Демоцид

Освенцим – нечто более значительное, чем просто концлагерь, чем фабрика по производству трупов. Это производное особого типа мироощущения – ядовитый плод, взращенный сумеречным состоянием цивилизации, на фоне которого утвердился особый культ насилия.

Масштабы разыгравшегося культа насилия пытается определить профессор Гавайского университета Рудольф Руммель. Собранные факты, связанные с массовым насилием и бессудными расправами, и их анализ подводят его к характеристике XX столетия, как эпохи «демоцида», или «мегаубийства»: