W&H (СИ)

Бродяга залез рукой во внутренний карман пиджака и достал небольшой, покрытый царапинами белый предмет. На нём поблескивала красная краска. Гарри пригляделся получше: царапины представляли из себя странный рисунок, чем-то напоминающий руны, которые учила Гермиона, иногда рассказывая о них своим друзьям.

— Это, — Сириус указал на предмет в руке, — кость единорога. На нём руны с моей кровью. — Бродяга кинул костяшку под порог двери. — Если кто-то пройдёт над ней с недобрыми ко мне намерениями — я узнаю.

Говорил Сириус негромко, но всё равно достаточно уверенно; почему-то он не боялся быть подслушанным. Гарри интересовало, откуда у его крёстного подобные вещички, как кости единорога, но спрашивать об этом он не стал, как и том, почему Сириус использует кровь в рунах, хотя это вроде как запрещено.

Они зашли в дверь и оказались сразу перед лестницей, ведущей наверх. Ничего более внутри не было.

— А почему его в Германии хотят сжечь? — поднимаясь вслед за Бродягой, поинтересовался Гарри.

— Я точно не знаю…

Договорить Сириус не успел — его перебил строгий голос, исходивший сверху. Чёткий немецкий акцент сразу дал понять, кто заговорил.

— За тройное убийство, расхищение могил, использование запрещённых заклинаний, кровавых рун и, конечно же, за экспериментальную медицину. Guten Tag, meine Herren!

Гарри и Сириус остановились на лестничном пролёте третьего этажа, задрав головы вверх. Их встречал сам доктор, представляющий из себя невысокого лысеющего мужчину с цепким взглядом. Медицинский халат не мог спрятать объёмный живот, скрытый за полосатым свитером.

— Guten Tag, Dr. Schmidt, — поприветствовал в ответ Сириус на родном доктору языке.

— Как приятно слышать родную речь, хоть и с английским акцентом. — Шмидт расплылся в широкой улыбке, показывая зубы с жёлтым налётом. — Проходите, господа.

Мужчина посторонился, пропуская их вперёд. Гарри молча пошёл за Сириусом, и они оказались в очень длинном коридоре. Многочисленные двери шли по обе стороны, но все они были закрыты, кроме двух в конце коридора. Доктор подгонял их сзади, указывая на самую последнюю. Подходя к ней, Гарри успел заглянуть в ещё одну, но там оказалась всего лишь крохотная кухня, не более.

Зато помещение, в которое они с Сириусом попали, навевало не очень приятные ощущения посещения стоматолога. Белые потолки, стены, пол; висящий в воздухе запах каких-то лекарств, обшарпанные стулья, древняя кушетка, две раковины и прикрытое простыней с бурыми пятнами кресло, похожее на гинекологическое, — всё это не вызывало у Гарри доверия. А ещё тут было холодно — как будто они вдруг оказались в холодильнике.

— Для меня честь приветствовать у себя на приёме представителя Блэков, — высокопарно начал говорить доктор. Кажется, он любил театральность. Шмидт отвесил небольшой поклон Сириусу, а после обратил взор уже на самого Гарри. — А поработать с мальчиком, который выжил… невероятная возможность!

Гарри неприязненно взглянул на доктора, всё так же сохраняя молчание. Застыв за плечом крёстного, Гарри было очень некомфортно, отчего он чувствовал, как вспотели ладони даже в такой холодной комнате.

— В разговоре вы так и не упомянули, с какой именно проблемой решили ко мне обратиться, — продолжил разговор Шмидт, переключаясь полностью на Сириуса.

Доктор присел на стул рядом с кушеткой, жестом пригласил занять такой же Бродягу, что тот и сделал.

— Для этого мне потребуется взять с вас Непреложный обет, — как само собой разумеющееся проговорил Сириус. Шмидт в ответ горько вздохнул.

— Я понимаю, мистер Блэк, вашу озабоченность безопасностью, но дать подобную клятву не могу по независящим от меня причинам. — Он развёл руками, как бы говоря, что ничего с этим поделать не может.

— Тогда нам не о чём разговаривать. — Бродяга хотел встать, но твёрдый голос доктора его всё же остановил.

— Я сомневаюсь, что вы найдёте кого-то более квалифицированного, чем я. Тeмномагические проклятия, руны плоти, кровавые ритуалы и их последствия… без лишней скромности: в Новом свете никто лучше меня в них не разбирается. — Шмидт говорил твёрдо, глаза его горели нескрываемой гордостью.

Сириус перевёл взгляд на Гарри, рассматривая его и его шрам. Чёрные глаза крёстного были серьёзны как никогда; он будто что-то понял и сейчас мысленно решался на следующий шаг. На миг в глазах Сириуса промелькнуло сожаление, но Гарри не понял, с чем оно было связано.

— Я заплатил вам достаточно, чтобы всё, что тут будет сказано, осталось только между нами, верно? — Бродяга заулыбался, отворачиваясь от Гарри.

— Конечно же! — заверил его Шмидт. — Тогда… Гарри, прошу, располагайся. — Доктор указал рукой на кушетку, а сам в это время достал очки без линз из кармана своего халата.

Гарри совсем неуверенно лёг на твёрдую кушетку, ощущая холод материала даже сквозь одежду.