W или воспоминание детства

7. На меня всё ещё оказывали сильное влияние (даже если оно уже принимало негативный характер) критерии социального и экономического преуспевания, которые составляли идеологическую основу моей приёмной семьи.

8. Ицек, это, разумеется, Исаак, а Юдко — несомненно уменьшительная форма Иегуди. Моего отца вполне могли назвать Андре, подобно тому, как его старшего брата (того, что уехал сколачивать состояние в Палестину) с чуть меньшей произвольностью называли Леоном, хотя его подлинное имя было Элизер. На самом деле, все называли моего отца Изи (или Изы), один только я, на протяжении многих лет думал, что его звали Андре. Как-то я говорил на эту тему со своей тётей. По её мнению, это, скорее всего, второе имя, которое он получил от коллег по работе или приятелей по кафе. Со своей стороны, я склонен считать, что с 1940 по 1945, когда элементарная осторожность требовала, чтобы тебя звали Бьенфэ или Бошан, а не Биненфельд, Шеврон, а не Шавранский, Норман, а не Нордманн, мне могли сказать, что моего отца зовут Андре, мою мать — Сесиль, и что мы — бретонцы.

Моя фамилия — Перец. Она упоминается в Библии. На иврите это означает «дыра», на русском — «перец», на венгерском (точнее в Будапеште) так определяют то, что мы называем «Брецель» («Брецель» это ничто иное, как уменьшительная форма (Берецель) от Берец, а Берец, как Барук и Барек, выкован из того же корня, что и Перец; если не на иврите, то на арабском Б и П — одна и та же буква).

Перецы охотно возводят своё происхождение к испанским евреям, изгнанным инквизицией (Перецы считаются маранами), миграцию которых можно прочертить в Провансе (Пейреск), в папских государствах и, наконец, в Центральной Европе, главным образом в Польше, побочно в Румынии и Болгарии. Одна из центральных фигур рода — польский писатель на идише Исак Лейбух Перец, с которым любой уважающий себя Перец связывается путём головокружительных генеалогических кульбитов. Что касается меня, то я, должно быть, правнучатый племянник Исака Лейбуха Переца. Кажется, он был дядей моего деда.

Моего деда звали Давид Перец; он жил в Любартове. У него было трое детей: старшую дочь звали Эстер Шайя Перек; среднего — Элизер Перец, младшего Ицек Юдко Перек. В промежутках, разделявших три рождения (между 1896 и 1909) Любартов был поочерёдно русским, польским и снова русским городом. Какой-нибудь чиновник из бюро записей гражданского состояния, который понимал по-русски, а писал по-польски, вполне мог, как мне объяснили, услышать Перец, а написать Перек. Не исключено, что всё произошло наоборот: по словам моей тёти, «ц» могли написать русские, а «к» — поляки. Это объяснение скорее отмечает, чем исчерпывает, целое фантазматическое исследование, связанное с патронимическим сокрытием моего еврейского происхождения, которое я провёл вокруг данной мне фамилии и которое, ко всему прочему, обнаружило крохотную разницу между орфографией фамилии и её произношением: она должна была бы писаться P'erec или Perrec (именно так, с надстрочным знаком или двумя буквами «r», её всегда и пишут на слух); но пишется она всё же Perec, не меняя при этом своё произношение на Пёрек.

9. Здесь, разумеется, меня интересует не отец; это скорее сведение счётов с тётей.

10. Я не знаю, каково происхождение этого воспоминания, которое никогда ничем не подтверждалось.

11. Или, чтобы быть точным, в тот же самый день, 16 июня 1940 года, на заре. В плен мой отец попал раненным в живот пулемётной очередью или разрывом снаряда. Какой-то немецкий офицер прикрепил к его одежде бирку «Срочная операция», и его доставили в церковь городка Ножан-сюр-Сэн, в департаменте Об, в сотне километров от Парижа; церковь была превращена в госпиталь для военнопленных; она была забита до отказа; на месте оказался всего один санитар. Мой отец потерял слишком много крови и умер за Францию ещё до операции. Господа Жюльен Бод, главный инспектор налоговой службы, тридцати девяти лет, проживающий в Ножан-сюр-Сэн по адресу авеню Жан-Казимир-Перье, д.13, и Рене Эдмон Шарль Галле, мэр указанного города, в тот же день в девять часов составили акт о его кончине. Через три дня моему отцу должен был исполниться тридцать один год.