Читаем W или воспоминание детства полностью

На Атлантиаде нет, собственно говоря, единой стратегии, гарантирующей победу. Каждый участник должен попытаться оценить свои шансы, исходя из личных особенностей, и определить свою стратегию. Хорошему бегуну на средние дистанции, который знает, что он сможет выдать лучший результат после первых трёхсот-четырёхсот метров забега, безусловно правильнее расположиться как можно дальше от линии старта: чем меньше сзади него противников, тем меньше шансов, что на него нападут до старта. И наоборот, кулачный боец или метатель, который знает, что у него практически нет шансов выиграть в забеге, попытается сразу же устранить как можно больше противников. Таким образом, одни постараются как можно дольше защищаться, другие — немедленно нападут. Основная масса конкурентов, которая не принадлежит к этим двум более или менее определённым группам, никогда не знает толком, какая техника лучше, хотя идеальным вариантом для них было бы подставить своих опасных противников — лучших бегунов — под удар порой до ослепления агрессивных кулачных бойцов.


Эта элементарная схема заметно усложняется из-за возможности альянсов. Понятие альянс не имеет никакого смысла в других соревнованиях: там Победа — единственная и личная, и только из страха репрессий плохо начавший забег спортсмен постарается помочь самому перспективному в этом забеге земляку. Но на Атлантиаде — и это одна из её специфических особенностей — Победителей столько же, сколько завоёвываемых женщин, а поскольку все Победы одинаковы (разумеется, со стороны конкурента было бы утопично преследовать какую-то определённую женщину), то вполне возможно, что одни конкуренты объединятся против других с последующим разделом женщин. В зависимости от объединения стартующих тактические альянсы могут быть двух видов: по землячеству (то есть по принадлежности к одной деревне) и по спортивной специализации. Альянс сразу по двум признакам образуется редко, но эту вероятность вполне можно допустить; зато перемена альянсов двух видов происходит часто и иногда с поразительной быстротой: удивительно наблюдать как, например, метатель молота Норд-Вест-W (Захария или Андерегген) сражается против своего коллеги из другой деревни (Олафсона из Норд-W или Магнуса из W), а затем неожиданно набрасывается вместе с ним на одного из своих земляков (Фридриха, или фон Крамера, или Занусси, или Сандерса и т. п.).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метафора

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза