Wahnsin

Идя по этому длинному коридору, Дмитрию вдруг почудилось, как кто-то зовёт его мягким и приятным голосом, будто в его уши льются вовсе не слова, а мелодия какого-то музыкального инструмента, на котором играет мастер, потративший на своё дело половину жизни. Дмитрий не разобрал слов, доносившихся откуда-то сверху, однако голос этот показался ему таким блаженным и умиротворяющим, что сердце и душа его в тот же миг успокоились. Он почувствовал, как жуткие и плохие мысли о будущем вместе со страхом куда-то уходят из его головы, исчезая, пожалуй что навсегда.

Через несколько секунд голос донёсся ещё раз. Он был уже немного громче, и теперь Дмитрий всё-таки сумел разобрать, что до него пытался донести этот голос. Он звал сержанта по имени. «Дмитрий», – донеслось вдруг ещё раз откуда-то сверху. Тогда сержант обернулся и осмотрелся, однако не увидел ничего, кроме стен тюрьмы и множества камер с самыми разными заключёнными.

Тогда сержант, наслаждаясь этим чудотворным голосом закрыл глаза и будто уже не шёл, а плыл, скользил по тюремному коридору. Да и вовсе это был уже не коридор. Это была дорога, простиравшаяся сквозь небесную гладь где-то высоко-высоко над облаками. Дорога эта была устлана расписным, и даже казалось, позолоченным ковром, который вряд ли был привезён из нашего мира. Вокруг было чистое солнечное небо, не было птиц или жужжащих мух, а только тишина, будто Дмитрий шёл по ночному полю, где-то в пригороде его родного Царицына, который к этому моменту получил уже более звучное и мощное название – Сталинград, в честь нынешнего русского правителя.

Дмитрий всё также медленно шёл по дороге, однако в душе его царило умиротворение, глаза чуть ли не сияли, а в голове не было и мысли о самоубийстве. Пройдя примерно полкилометра, сержант увидел не очень высокую лестницу, с золотыми ступеньками, по которой к нему медленно спускался мужчина в белом одеянии, доходившем почти до его пяток, с длинными тёмными волосами и небольшой бородой. Его глаза были будто наполнены волей к жизни и состраданием к человеку, которого он видел напротив себя.

– Здравствуйте, – робко проговорил Дмитрий.

– Здравствуй, добрый человек, – проговорил мужчина, уже почти спустившись к Дмитрию.

– Скажите, кто вы?

– Неужели ты не узнаёшь меня? Я верный и честный христианин, который провёл почти всю свою жизнь, пытаясь объяснить людям то, чего они, похоже, так и не поняли. Однако я точно верю, что когда-нибудь у этих добрых людей наступит прозрение, и они наконец поймут, что для хорошей и правильной жизни вовсе не обязательно иметь полные карманы денег, что не обязательно гнаться за своим счастьем, ведь оно придёт к ним само. Люди не такие, какими многие их себе представляют. Они вовсе не плохие, просто они люди, а у людей много чувств и эмоций, люди очень сложные существа, которые к сожалению, или, быть может, к счастью, не способны полностью управлять своей жизнью, как и своим телом. Их сложно научит, если они этого не хотят, сложно вразумить то, во что они не верят и не поверят никогда…

– Так вы… Иисус?

– Да, я Иисус Христос, сын Божий, посланный когда-то на землю и изгнанный оттуда людьми, сотни раз покаявшимися за свои поступки.

– Скажите, прошу, что будет со мной дальше? – проговорил Дмитрий, со слезами на глазах и надеждой в душе.

– Вопрос лишь в том, что с тобой сейчас, добрый человек. Расскажи мне, за что ты переживаешь расскажи о своих внутренних мучениях и страхах, и я скажу тебе, что с тобой будет.

– Господи Боже, да я убийца! Я убил своего отца, двух своих офицеров, однако не зарезал, не застрелил, а просто не помог им, не спас! Я ведь последняя сволочь, выжившая по чистой случайности! Да что со мной может быть? – прокричал с досады Дмитрий, говоря почти навзрыд.

– А что было до этого? – спокойно и с глубоким сожалением спросил Иисус, видя, как убивается человек, стоящий перед ним.

– Я воевал в Варшаве, спасал свою землю от немцев. Я думал, что я патриот и герой, а оказалось, что просто подлый трус и предатель…

– Но почему же ты, добрый человек, считаешь себя предателем?

– Я бежал из крепости, я виновен в смерти двух офицеров, я предал страну! Я ненавижу, просто ненавижу себя за все эти поступки… Господи, – говорил Дмитрий, встав на колени, сложа руки и подняв голову вверх, – Господи, прости, прости меня за грехи мои, прости за мою скотскую жизнь и прости за то, что не умер тогда в коме, ведь я абсолютно заслуживал этого. Я предатель, который удостаивается похвалы и славы героя, я убийца, которого все запомнят пострадавшим, я ничтожный человек, которого все будут помнить борцом за свою жизнь и страну… Господи, прости меня, ибо я себя простить не могу и не хочу!

– Ты войдёшь со мной в Рай сегодня же, после обеда. Видя, как ты раскаиваешься, видя, как ты ненавидишь себя за столь ужасные поступки и молишь о пощаде, я, добрый человек, прощаю тебя и принимаю твоё раскаяние. Ты свободен.