Wahnsin

– Но как же?.. – спросил Дмитрий, подняв красное, заплаканное лицо вверх, не вставая с колен, – но как же я войду сегодня с вами в Рай, если я сам обрёк себя на пожизненное заключение в сырой камере, где-то в глухой, забытой Богом тюрьме?

– Ничего не бойся, добрый человек, и не о чём не думай. Сегодня, после двух часов дня, ты будешь стоять здесь уже наяву и будешь говорить со мной по-настоящему. А сейчас иди, добрый человек, я прощаю тебя.

После этих слов Дмитрий почувствовал, как его тело ослабевает, как руки невольно опускаются по швам и как ноги более не могут держать его на земле. Он попытался встать с колен, но вдруг увидел, что стоит не на расписном ковре и даже не на золотистой дороге, а вовсе ни на чём. Под его ногами не было ничего, да и Дмитрий уже совсем не чувствовал своего тела.

Он невольно закрыл глаза и через секунду почувствовал, как снова идёт по тюремному коридору, ведомый тремя милиционерами. Однако необъяснимый страх исчез, Дмитрий шёл совершенно спокойно, однако уже не так безэмоционально, как раньше. В один момент на его лице промелькнула кроткая улыбка, но через мгновение снова исчезла.

Пройдя ещё немного, Дмитрий осознал, что идёт уже абсолютно самостоятельно и полностью контролирует свои ноги и руки. Тогда милиционеры отошли от него, а вместо них подошёл мужчина в кожаной куртке и широких хлопковых штанах. Он взял Дмитрия под руку и повёл куда-то вправо, минуя камеры заключённых и брошенные мельком взгляды коллег.

Мужчина привёл Дмитрия к большой железной двери и, открыв её, пропустил сержанта вперёд. Тот, не колебавшись не минуты, с неописуемым спокойствием вошёл внутрь, а мужчина в куртке прошёл за ним. Только тогда до Дмитрия дошло, куда его привели. Только тогда он вспомнил слова Иисуса и тысячу раз поблагодарил его за эти слова. Только тогда он понял, что вскоре его мучения и страдания наконец завершаться, а он сам обретёт вечную свободу и покой. Однако он не боялся, не дрожал и даже не медлил. Он был спокоен, когда шёл по лестнице вниз, был спокоен, когда подошёл к стене и улыбнулся, когда почувствовал пронзающую и жутко пекущую боль в спине…

             Конец