Warm

Но налетали и грозы, причем такие, которых в докатастрофические времена и не бывало. Горизонт темнел так, будто надвигалась ночь. Фронт его ежесекундно озаряли десятки разрядов. В такую погоду всегда прятались в погреб, резонно опасаясь попасть под разряд молнии. Воздух после такой грозы еще долго держал запах озона. Природа стерилизовала всеми доступными способами последствия исчезнувшей цивилизации.

К огромному удовольствию и облегчению местами зазеленела земля. В основном там, где находились разломы. Видимо, горячий воздух не опустился так глубоко, чтобы сжечь семена в толще земли, а кипяток просто не попал. Туда, куда можно было дотянуться, спустились на веревках, чтобы собрать дерн с проросшей травой. Каким удовольствием было созерцать нежный стебелек какого-то деревца. Его выкопали с большим комом земли и пересадили рядом с теремом, в центре городища.

Жизнь пробивалась отовсюду и порой в самых неожиданных местах. Во время вылазки в поселок заметили, что в районе погребов в земле стали появляться многочисленные отверстия. А вскоре попались виновники, оставляющие их. Это были дождевые черви, пережившие катастрофу в погребах. Так же оттуда повылезала мелкая мошкара, оккупировавшая вокруг поселка все лужи.

При отсутствии конкуренции и подходящем питании любой вид мгновенно становился доминирующим. Александр напугал всех, что наступает эра насекомых, для которых условия кажутся благоприятными.

– И в этой борьбе мы можем им проиграть, – подытожил он свою мысль.

– И как же? Они вырастут большими и съедят нас.

– Нет, просто они не оставят нам возможности заняться сельским хозяйством. Будут съедать все на корню, или губить уже созревший урожай.

– Ваше благородие, а что если мы сами начнем разводить насекомых, как домашний скот?

– Гордей, не фантазируй. Я мошкару есть не буду, – предупредила его Забава.

– А чего сразу мошкару, а червей дождевых? Это же, как макароны с мясом. Макароны по-флотски, – Гордей изобразил, как он засасывает макаронину.

– У–у–у, – скривилась Забава, – без меня.

– Гордей прав, – поддержал его Александр Сергеич. – Куда деваться, витамины и белок нам нужны. Часть из растений, часть из всего остального. У меня вон, уже второй раз кожа на пальцах слезает. Хоть и не голодаю, а чего-то не хватает.

– А если решится кто рожать, так и вообще с питанием шутить не стоит, – предупредила Фекла. – Нарожаем кривых-косых, что потом самим стыдно будет перед потомками.

– Удивительно звучит, нарожаем. А что, как раньше, ждать, когда наступит подходящее время не надо? Чтобы дом, машина, стабильность, – сыронизировала Лукерья.

– Куда уж, стабильнее, – усмехнулся Александр, – эта Зарянка нам на столетие, пока новые деревья не вырастут.

– А дети, они будут смышленее нас. Для них этот мир будет более естественной средой, чем для нас. Мы же будем держаться за прошлое, за порядок, к которому привыкли. Как ни крути, но мы остатки прошлой цивилизации, – неожиданно выдал философскую мысль Харитон.

Лукерья играючи хлопнула его по плечу.

– А ты у нас Гефест, бог-кузнец.

– Не канонично, не по-славянски.

– А давайте, вообще начнем историю без всяких божеств, без религий и прочего, – предложил Гурьян. – Давайте сохраним все, как было на самом деле. Не так, что разгневался Бог на людей своих и наслал им кару, а так, как было на самом деле. Случилось мегаземлетрясение, разрушившее все, что построили люди, а потом волна жара, поднявшаяся из раскаленных недр, доконала все живое, – он замер. – Интересно, а в океанах жизнь осталась?

– Не знаю, – Александр тоже часто задумывался над тем, смогла ли жизнь на глубинах избежать тяжкого последствия разогрева атмосферы, – очень хочу в это верить.

– Да, будет скучно, если останутся одни червяки да мошки. Так можно было бы надеяться, что рыбы опять выползут на сушу со временем.

– А давайте не забывать о том, что на земле есть еще горы с пещерами с замкнутой экосистемой, в которых тоже могли спастись разные виды животных. Например, крысы, мыши, змеи, пауки, многоножки.

– Пауки, – задумчиво произнесла Аглая. – Я бы сейчас за живую беременную зайчиху палец отдала. Даже два.

– Надо было контактный зоопарк открывать здесь со зверушками, – предложил Вторуша.

– А чем кормить их? Сами-то они не прокормятся. Даже не знаю, кому бы я пожелал оказаться в живых. Мошкару не жалко, а зайчиху жалко.

Обычно такие разговоры велись во время послеобеденного перерыва, либо перед сном. Они были нужны, чтобы не развивалось ощущение безысходности, обреченности, полного одиночества. А иногда, жителям Зарянки в самом деле казалось, что они единственные уцелевшие люди на планете.

Четыре дома из так называемой «первой линии» накрыли крышами, заделали окна. В каждом доме жила пара: Харитон–Лукерья, Гурьян–Фекла, Гордей–Забава, Александр–Аглая. Как все и предвидели между бывшим боссом и администратором его актива появились чувства. Александр некоторое время стеснялся этого, в основном из-за разницы в возрасте, но постепенно принял и отдался семейной жизни с полной отдачей, как обычно отдавался любимому занятию.