Warm

— Слушайте, если это так, то провал мне напоминает жерло огромного вулкана. Я предлагаю не задерживаться здесь ради того, чтобы узнать, насколько мы близки к истине. Раз уж под нами снова твердая дорога, давайте идти дальше.

Гурьян накрутил онучи и надел лапти, всем видом показывая, что готов идти дальше.

— Я хотел перекусить, — предложил Александр.

— Да как вам тут кусок в горло может лезть рядом с этим входом в преисподнюю? — удивился Гурьян.

— Ясно, почему ты хотел быть священником нового культа, бесов боишься? — припомнил Гордей забытый разговор.

— Я боюсь опасные природные явления и точка, — Гурьян закинул котомку на плечо, развернулся и пошел.

— И дождик? — крикнул ему вслед Гордей.

— Если он горячий, — ответил Гурьян, не оборачиваясь.

— Он прав, — Александр тоже стал собираться, — это место слишком неспокойное. Если оттуда булькнет как надо, то для нас может снова все повториться.

— Что повториться? — не понял Гордей.

— Пекло.

— Умеешь ты, Ваше благородие, страху напустить на невежественных людей, — Гордей бодро подскочил и тоже стал собираться.

Через час они были уже далеко. Всё вокруг выглядело одинаковым, настолько одинаковым, что определить видел ты это место или нет, было совсем невозможно. Кругом обнажившаяся порода, бесконечные одинаковые лужи грязной воды, овраги, собирающиеся вокруг трещин в земле, и хлюпающие зловонные грязевые вулканы. Потеряв ориентир, можно было спокойно заблудиться, поэтому мыслей сойти с дороги не появлялось.

К вечеру в лужах стала появляться мошкара. Пришлось натянуть колпаки. С каждой сотней метров насекомых становилось все больше, и к ночи они гудели над головой, как электрический трансформатор. Но выбора никакого не было, пришлось спать под этот гул, не снимая колпаков и пряча руки под котомками.

Ночью началась гроза. Фиолетово-розовые молнии рвали горизонт. Александр сбегал с фонарем чтобы поставить громоотвод. За эту минуту, что он был без колпака, ему в глаза и уши набились десятки мошек. Он долго выбивал их оттуда, прежде, чем лечь спать.

Гроза прошлась краем. Легкий дождь совсем не попал под навес, зато ему удалось прогнать мошкару. Александру удалось выспаться. Его напарники не стали будить его, зная, что ему пришлось ставить громоотвод. Разбудили, только когда приготовили из банки масляных консервов жидкую уху.

— Ваше благородие, свиньи в огороде, что прикажете, выгнать, али больше нагнать? — вместо того, чтобы нормально разбудить, Гордей выдал передающуюся по семейной линии присказку, рассказанную прабабкой, заставшей крепостные времена.

— Что, кого нагнать? — спросил спросонья Александр.

— Никого, завтрак готов.

Александр поднялся, протер глаза, сделал глоток воды, прополоскал рот, затем выпил.

— Что у нас на завтрак? Уха?

— Да, как обычно. Спасибо моей Забаве, снабдила нас на долгое время продуктами.

— Да уж, первое чудо после катастрофы, это как вы нашли друг друга, — Александр набрал ложку ухи из общей посуды. — Дай бог ей здоровья.

— И жениха хорошего, — не удержался Гурьян.

Гордей не стал реагировать, зная, что его товарищ никогда не шутит по злобе.

— Поселок рядом, — произнес он, — отсюда и мошкара.

— Да, по памяти где-то должен быть районный центр. Наверное, это он и есть.

Увидеть его просто так, с расстояния в километр, было сложно. Всё сливалось между собой из-за того, что имело одинаковый цвет. Подойдя ближе, стало возможным различить выступающие развалины, многие из которых выпирали довольно сильно. Например, огромные развалины элеватора. Хоть он и сложился, но в такую огромную кучу, что все трое согласились с тем, что это может быть только элеватор.

У железнодорожного переезда стояли несколько машин. Два грузовика и четыре легковушки. Кажется, все они были уничтожены пожаром, уж больно сильно их покрыла ржавчина. Следов людей внутри замечено не было.

— Знаете, однажды я видел сгоревшую после ДТП легковушку. Дело в том, что ее не тушили, и она горела, пока не выгорела до конца. Так вот, там от людей не осталось ничего, кроме пепла. Даже кости все сгорели.

— Как в крематории, — вздохнул Гордей, — очень уместное сравнение.

Будка железнодорожников была разрушена, словно ее разметал внутренний взрыв. Опоры электропередач над дорогой упали и едва виднелись из затянувшей их грязи. Начались дворы. Дома были в разном состоянии разрухи. Большая часть уничтожена полностью, но были и такие, на которые стоило обратить внимание.

Старая двухэтажка с барельефом на входе «1936» лишилась только крыши, которая видимо сгорела. Окон в ней тоже не было, но на это и не стоило обращать внимание, их не было вообще нигде. Это не мешало на фоне остальных домов выглядеть свежо.

— Да ее восстановить, раз плюнуть, — произнес Гурьян. — Окна заставить кирпичами, а крышу покрыть кровельным железом, снятым с других домов. Темновато будет, но сухо.

— Делать, видимо, некому, — печально произнес Александр. — Предлагаю проверить дом. Обычно напротив таких двухэтажек всегда стояли гаражи с погребами, по детству помню.