We were the Champions...(СИ)

— Еще успеем отыграться! — кричит он, пытаясь переорать беснующийся стадион, хлопает в ладоши, подбадривая, — У нас еще почти десять минут! Мы можем отыграться! — он продолжает рвать глотку, поднимая дух ближайших к нему футболистов.

Акинфеев растягивает губы в гримасе, что должна была стать похожей на улыбку, но вскоре сам попадает под влияние Сашки, заражаясь верой в их победу. Они боряться за мяч, как за последний в мире кусок мяса. Они бегут с такой скоростью, словно это их последний забег в жизни. Киря, их вратарь, совершает волшебные, невозможные сейвы, вновь и вновь спасая команду. Сил практически не осталось, но они продолжают выдавливать из себя их остатки. Марио совершает две оставшиеся замены. Это немного облегчает задачу.

Основное время матча подходит к концу, арбитр добавляет пять минут. Их сердца быстрее отбивают удары, и это не только от усталости, но и от ощущения приближающегося конца. Будет это хеппи-энд или их ждет трагическая концовка, зависит от них самих. У них появляется шанс, когда судья назначает угловой в ворота уругвайцев. Он и Гарсиа, спеша, направляются в штрафную. Хестаг Дзагоев, сменивший Константина, стоит возле углового флажка, тяжело дышит, поднимает правую руку, подавая им знак, делает еще несколько тяжелых, глубоких вдохов-выдохов, разбегается и бьет по мячу, делая навес.

— Защитник должен уметь прыгать! — говорит ему сеньор Бустаманте, его тренер в Испании.

Он слушает, кивает. Исцарапанные коленки немного щиплет, но он послушно пытается прыгнуть выше, нередко приземляясь не очень удачно. Но сеньор Бустаманте заставляет его подниматься, прыгать еще выше. Данька уже не может, у него болят ноги, саднят коленки, дыхание давно сбилось, а сеньор продолжает его пытку, мотает головой на его попытки, закрывая глаза.

— Прыгай! — резко велит он своим старческим, хрипящим голосом, — Прыгай! Прыгай! Прыгай!

Даниил из последних сил выпрыгивает и, жмурясь, пробивает мячом по воротам. Приземляясь с всё также зажмуренными глазами, он пережидает пару мгновений тишины. А после его оглушает рев стадиона, Акинфеев широко раскрытыми глазами смотрит на мяч в сетке, а после бежит к бровке, падая на спину, раскинув руки. К нему подбегают однокомандники, накидываясь на него, придавливая своим весом сверху.

— УРА-А-А-А!!! ГО-О-ОЛ! — разносится от комка из их тел. Кто конкретно кричит понять невозможно, кажется, этот крик раздается от всех сразу, одним-единым голосом. Дышать становится тяжелее из-за друзей и товарищей, что всё еще не поднялись на ноги.

После они встают и направляются обратно на поле, чтобы разыграть мяч с центра. Теперь он понимает отца. Понимает его страсть и любовь к сборной. Ему становятся ясны его мотивы, и Даниил их не осуждает, он с ними полностью солидарен. Сам теперь не сможет представить жизнь без всего этого. Сейчас Акинфеев принимает решения отца, как само собой разумеющееся. Он, лишь испытав сам эти эмоции, этот драйв, лишь прочувствовав единство со Сборной, страсть к игре за честь страны, любовь к товарищам, понимает отца, прощая его за все те небольшие косяки, что изредко допускал Игорь. Даниил наконец отпускает детскую обиду на него и прощается с вечной ненавистью к отцу, с гордостью признавая, что его фамилия Акинфеев.

Играть еще около двух минут. Им нужно просто продержаться, вытерпеть. Стадион скандирует: «Россия! Россия!». Сердце гулко бьется, его удары отдаются в ушах. Секунда за секундой утекает, приближая к ним такую желанную победу. Уругвайцы играют ещё жестче, хотя казалось, что они уже достигли высшей степени жесткости. Соперники вгрызаются в мяч, вновь и вновь пробираясь к их воротам. Даниил и Сашка еле успевают выбивать мяч из штрафной, едва не опаздывают лечь в подкат. О красивой игре никто не думает. Нужно просто выбить мяч как можно дальше от штрафной. Время истекает так медленно, что это начинает походить на издевательство. Но вот спустя, наверное, целую вечность, арбитр дает свисток, оповещающий о завершении матча.

Акинфеев просто падает на колени, грудь разрывают нервные смешки. Не верится. Просто не верится. Они смогли. Они выиграли чертов Чемпионат Мира! Они стали Чемпионами! Ха-ха… Плечи нервно потряхивает. Возможно, его организм просто не выдержал этого, а это всего лишь защитная реакция. Слезы счастья стекают по щекам, а он продолжает нервно посмеиваться. Мимо проходит Гарсиа, похлопав его по плечу. Когда его нервный недосрыв проходит, он бежит к бровке поля, на которой стоит Ева. Она радостно прыгает ему на шею, сжимая в крепких объятьях, кричит что-то счастливым голосом на ухо, что именно разобрать не получается, но Акинфеев может сам догадаться.

— Акинфеев! Ты чемпион! — Ева стоит рядом, на мгновенье лицо ее становится наигранно серьезным, и она легонько бьет кулачком в грудь. — Ты напугал меня! — предъявляет обвинение Евангелина, грозным, со смешинками взглядом смотрит на него, — Я испугалась, что будет так же, как было с отцом.