Web of the past (СИ)

И черт с ним, если б страдала только дочь, а так ещё родственников. Она ведь не одна пострадала — мир яро пылал в огне, тонул в крови. Дочке на ум приходит нечто странное — навязчивое желание поговорить. Оправдание этой жужжащей в подкорке мысли — желание услышать того, кто понимает; увидеть осевшую в узоре радужки саковианскую пыль, холод арктических льдов, бездну страдания, знакомую тоску по родному дому.

— Манипулирует тобой, вот и все, —почти холодно заявляет.

— Кай, что ты такое говоришь? Говоришь, как псих.

— Псих-понятие двоякое. Это не я продолжаю работать на женщину, которая пустила тебя на растерзание злодеям. Ну? Кто из нас псих — я или ты, мистер стокгольмский синдром?

— Прошу, спаси их и Маль.

— Зачем? — смотрит будто насквозь, пытается заглянуть в душу. Майкла это совершенно не пугает таков взор. — Не вижу в этом смысла — спасать того, кто причиняя вред млим друзьям и близким.

— Друзья? У тебя есть друзья?.. как же я рад, —мужчина почесал щетину. Жесты мужчины почти по-кошачьи грациозные, а бархатистый голос кажется девушке неожиданно приятным. Мужчина склоняет голову набок и девочка с удивлением обнаруживает, что непроизвольно повторяет движение. Папа это замечает.

— Сама в шоке, но в том мире у меня их немного, но есть, они всегда помогают мне, — признаётся девушка, —. я люблю их, несмотря на то, что пришлось разойтись. Оказавшись здесь, я каждую секунду понимаю, что мне здесь лучше.

— Нарушать пространственный баланс весьма опасно, как бы ни хотелось. Я понимаю, тебе стоило через многое пройти, я тоже многое терял. Тому пример, родителей, любимого кота.

— Выходит, мы оба потеряли всё, что имели. Жаль, что мы с тобой так часто не разговариваем, ты вечно в работе, —у девочки печальный вздох, а тот гладит ту по голове.

— Не переживай, все наладится. И ещё… —он потрогал ее волосы. — Мне нравились твои фиолетовые волосы. Я люблю тебя, Кай.

***

Резко открыв глаза, Кай подскочила и с испугу чуть не вывернула руки Александру, который поднял перед собой руки и удивлённо смотрел. Рядом с тумбочкой стояла тарелка с шаурмой. Все слишком непонятно, и с чего ради ее так с валерьянки унесло? Потрогав себя по лицу, она посмотрела по сторонам и отпустила запястье парня, что интуитивно схватила.

— Ну ты, конечно, даёшь, —говорит он, потирая больное место. — Ты чего? Все хорошо? Если хотела помереть, так попросила бы. Но сначала попробуй это.

— Обожаю шаву, —потирает виски она. — И с чего ради такая чрезмерная забота? Разве ты не разговаривал по телефону с ЭмДжей?

— Да, она спрашивала, какой размер примерный у меня футболки, чтобы подарить Питеру с принтом Звёздных Воинов, мы примерно одинаковый размер носим, насколько помню. Вот и все, да и, Симбионт орал чтоб его покормили, поэтому вот.

— А, ясно, —говорит она и заливает в глотку воду и оставляет на кромке стекла смачный след от помады, хищно поглядывая сверкающими на парня глазами. — Мне не нужна твоя забота, спасибо.

— Эй, мы же друзья вроде бы, чего ты буянишь? —фыркнул брюнет. — Не знаю, что у тебя творится в голове, и знать не хочу, но я хотел как лучше вообще-то.

В кулаке судорожно сжата бумажка, уже порядком измятая. Ее костяшки сбиты в кровь и, кажется, даже не думают заживать, — только сдирая с них струп из раза в раз, она способна держать беснующуюся тьму внутри, которой так боится. Протягивает Сэм ей лаваш и сам откусывает у себя. Та с подозрением осматривает, обнюхивает, вдруг отравил. Но вроде Сэмми не такой и не додумался бы. Невзначай съев половину в один присест, леди, жуя, кивает головой.

— М, свежая, недавно мяукала?

Брюнет, поперхнувшись со смеха, слегка кулачком ударил ту в плечо и продолжает подхихикивать. Девчонка смеётся громко-громко. Так, как смеются в отчаянии. Взывая к чему угодно, к кому угодно. На данный момент кажется, когда широкая улыбка сверкнет на бледном лице взрывом сверхновой, что ей это нравится. Всё это движение, опасность, боль, горечь, радость, удовольствие.

— Фпафибо, —не прожевывая, говорит. — Я и не фнала, фто ты умеешь готовить.

— Хах, —он гордо поднимает подбородок и ухмыльнулся. — Ну, я много времени провел за плитой. Когда с командой жили у Тети Мэй, я вечно зависал на кухни. Это круто, я считаю.

— Это, наверное, интересно, —пожала плечиками, доев. — Очень вкусно, идеальная прожаристая корочка лаваша, сочная курица и свежие овощи, перемешанные в соусе, с горчинкой. Пожалуй, стоит признать, что вкуснее шаурмы я не ела.

И хоть у него была наглая ухмылка, он в глубине души почему-то радовался, как последний глупый мальчишка, истерично дергая ногами на кровати. Зеленые глаза постарались не пересекаться с ее ясными, пронзительными очами, что умеют сверлить без разбора. Александр скрестил по привычке руки и облокотился на стену, глянув тоже на дно второго яруса кровати.

— Дай угадаю, тебе близкие никогда не готовили и ты тоже не особо любишь готовить? —вопрос простой и без подвоха.