Weekend

– Да. Чувствуется рука профессионалов. Почти все ваши девушки носят маски… почему?

– Все как в жизни, мисс Барт. Люди любят маски. Некоторые прирастают намертво, и мы рано или поздно свыкаемся с мыслью, что проведем в этой роли много лет …

– А вы любите маски, доктор?

Она смотрела на меня, легко наклоняя бокал то в одну, то в другую сторону. У нее были удивительные глаза: глубокого синего цвета, они напоминали нетронутые рукой человека арктические льды. Я видел в них что-то бесконечно чужое мне – и одновременно что-то знакомое и притягательное. Наверное, так выглядит родственная душа, которая прячется и не хочет, чтобы ее узнали. А, может, просто дразнит и хочет проверить на прочность: сможешь ли ты разгадать загадку?

– Не знаю, что до меня, мисс Барт, но вы, похоже, любите не только маски, но и спектакли .

Теодора улыбнулась и протянула мне пустой бокал, а потом кивнула на бутылку с вином.

– Пока мой бывший муж и мой деловой партнер выясняют отношения с криминальным авторитетом, мы могли бы выпить за знакомство, что скажете?

– Думаю, время у нас есть.

Я наполнил оба бокала (этого хватило для того, чтобы бутылка опустела, и бдительная официантка ее забрала), и Теодора пригубила свое вино.

– Теперь вы можете называть меня по имени, – сказала она.

Для традиционного поцелуя она не поднялась, но и на брудершафт мы не пили, а поэтому я решил, что можно оставить условности.

– Я очень рад. У вас замечательное имя.

– О вашем я могу сказать то же самое. Вивиан . – Она выдержала паузу и в очередной раз поболтала вино в бокале. – Так что это за таинственное развлечение, о котором говорят все вокруг? Мне любопытно.

– Сколько бы я ни рассказывал, лучше будет пойти и взглянуть.

– Чего мы ждем?

Во вторую половину клуба нас сопроводил Адам, и в его присутствии мы молчали – меня не покидало ощущение, что в этом молчании есть что-то неловкое.

– Мы уже пришли? – полюбопытствовала Теодора, когда мы остановились перед последней дверью.

– Почти, – ответил ей Адам. – Вам предстоит пройти еще несколько шагов, мисс Барт. Но с завязанными глазами. Таковы правила.

С этими словами он завязал глаза черной шелковой лентой сначала нашей гостье, а потом и мне.

– Вот и все. Теперь вам нужно войти и сделать ровно пять шагов. А потом вы вольны делать все, что хотите.

Петли двери – ее открыл кто-то изнутри, потому что Адам предварительно постучал – едва слышно скрипнули, я взял Теодору за руку, и мы дружно отмеряли пять шагов.

– Темнота , – констатировала она. – Наверное, новых гостей это приводит в замешательство, но любопытство рано или поздно пересиливает страх?

– Именно так.

– Ну что же. Если мы находимся в темноте, и нам не нужно смотреть друг другу в глаза, то мы можем поговорить откровенно?

Я уже набрал в легкие воздуха для того, чтобы ответить – хотя, сказать по правде, понятия не имел, что – но Теодора приложила ладонь к моим губам, заставляя замолчать. Ее кожа, в первую секунду показавшаяся мне не просто холодной, а ледяной, стала теплой, и пахла чем-то тонким и едва уловимым. Так пахнет горный цветок, появляющийся раз в несколько месяцев – расцветает глухой ночью и дарит миру ноты странного запаха, а наутро уже исчезает.

– Что ты ищешь? – спросила у меня Теодора.