Письма — однозначно непрямой способ коммуникации, но радио парадоксальным образом располагается где-то между прямой и непрямой коммуникацией. С одной стороны, радиоволны движутся со скоростью света, обеспечивая общение в реальном времени. С другой стороны, неизбежные потрескивания и осциллирующий гул делают радио зловещим (eerie) посредником — это знает всякий, кто в детстве засыпал под отдаленный шум радиопередач. Беспроводная коммуникация позволяет открытиям Лейка мгновенно стать достоянием общественности, но расстояние защищает выживших от ужасающей судьбы экспедиции Лейка. Также важно отметить, что хотя в большинстве повестей и рассказов Лавкрафта свидетельства становятся предметом насмешек или вызывают сомнения у внешних авторитетов, в данном случае этого, скорее всего, не произойдет. Действительно, на первых страницах повести Дайер выражает явное беспокойство: «...Когда речь идет о предметах столь противоречивых и далеко выходящих за рамки обыденного, безвестным сотрудникам заштатного университета, каковыми являемся мы с коллегами, едва ли можно надеяться на внимание научных кругов» (ММ 481; ХБ 459). И все-таки читатель интуитивно понимает, что свидетельства в конце концов получат признание. Определения, подобные тем, которые дает Дайер, служат для того, чтобы подчеркнуть исключительность событий в Антарктиде; при этом мы, читатели, не верим, что доклады Мискатоникской исследовательской экспедиции не будут восприняты всерьез, как предсказывает ее глава. И даже наоборот — об этом свидетельствует политика цензуры, которую изначально вводят Дайер и Данфорт.
«Подчеркните для газетчиков важность этого открытия. Для биологии оно значит то же, что теория Эйнштейна — для математики и физики» (ММ 497; ХБ 478).
Для Альберта Эйнштейна, молодого патентного клерка из Швейцарии, 1905 год оказался так называемым