When I'm Gone (ЛП)

========== 8.Это пилюля жестокой жизни/It’s a tough pill to swallow. ==========

Kateʼs POV

Я захожу в палату Оливии, когда вижу Дотти и пять джентльменов. Понятия не имею, кто это, но все они разговаривают с моей девочкой.

— Привет! Я вернулась и купила твои любимые kit-katʼы в торговом автомате! — говорю громко, когда один из них поворачивается. — Луи? — спрашиваю. Чёрт возьми, да это парни из One Direction.

— Кейт? — он, кажется, также удивлён, как и я. Клянусь, что Зейн только что подмигнул мне, словно знает что-то, чего не знаю я.

— Ты знаешь их, мамочка? — моё внимание привлекает сладкая Оливия, или Ливи, как её называл отец, но это слишком сложно для меня, чтобы называть её так. Другие могут называть её так, но не я.

— Э-э, да, я знаю одного из них, — указываю ей на Луи. — Я познакомилась с ним в самолёте, когда летела сюда, — я мимолётно смотрю на Луи, а Зейн слегка подталкивает его, выводя из мыслей. Полагаю, Зейн уже знает обо мне.

— У него длинные волосы, — Оливия продолжает рисовать.

— О да, — смеюсь вместе со всеми в комнате.

— Ну, мне пора идти работать. Когда вы, парни, захотите посетить ещё палаты, то вы знаете, где меня найти, — Дотти похлопывает меня по плечу.

— Итак, сколько тебе лет, Оливия? — Гарри садится на край её кровати.

— Три. А тебе? — она спрашивает.

— Я старый. Мне двадцать один, — он улыбается.

— Моя мамочка старше, — люблю её трёхлетнюю честность, пока все оборачиваются ко мне, ожидая подтверждения.

— Именно так, — киваю и улыбаюсь. Чувствую себя так, словно мне шестьдесят. Двадцать три — не старость.

***

Через час Оливия устала. Она старалась не отставать от разговора, но я знаю, что она вымоталась. Ребята тоже заметили это, потому что Гарри предложил идти им дальше, и все они быстро согласились.

Я укрыла Оливию одеялом и положила рядом с ней маленькую игрушку слона, которую она назвала Хэмми, и поцеловала её. Она уже уснула, но я должна быть рядом, так что беру ещё одно больничное одеяло, укутываюсь в него и сажусь на диван с книгой.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, и я вижу лицо Луи в дверном проёме.

— Можно? — он спрашивает, и я киваю. Он тихо закрывает стеклянную дверь и входит, поправляя маску. Они неудобные, но необходимы. Иммунная система Оливии слишком слаба после трансплантации. — Так, мы встретились снова, — он садится на стул возле меня.

— Похоже, что да, — уверена, что он всё ещё удивлён, как и я. Я не думала, что мы встретимся когда-нибудь снова, и я удивлена, что мы встретились именно здесь, в больнице.

— Итак, расскажешь мне о Оливии? — Луи спрашивает, немного нервничая. Делаю глубокий вдох, мне не нравится говорить людям о Оливии, как о больной. Окружающим становится сразу же жалко её, что я ненавижу.

— Полагаю, ты имел в виду не узнать, какой её любимый цвет? — он кивает головой. Вот почему я не говорю окружающим, что она больна. Они всегда начинают относится к ней по-другому, когда узнают. — Ну, она больна. У неё рак, а в частности, нейробластома, — смотрю на него, это грустно, но я продолжаю свой рассказ. — Примерно через семь месяцев после того, как Джеймс умер, я жила вместе с родителями и Оливией. Как-то она проснулась днём и просто плакала. Я не знала, что делать, поэтому предположила, что у неё режутся зубы. Я дала ей слабое обезболивающее, и она заснула. Когда она проснулась снова, то ей было всё ещё не хорошо. Когда моя мама вернулась с работы, всё становилось только хуже. На следующее утро, когда я готовила Оливии завтрак, она стояла в это время в столовой, и она просто упала. Я поднимала её, но она падала. Снова и снова. Она пошла в восемь месяцев, так что я была в ужасе, — делаю паузу, вытирая первые слёзы. Я могу практически легко говорить о смерти Джеймса, но когда речь идёт о болезни Оливии, всё становится сложнее.

— И что тогда? — Луи прерывает мои мысли.