Where the bones disappear? (СИ)

“У нас оказалось одно совпадение в расписании. Почему я должен был приехать только через два дня?”

“Какая радость! Мне сказала твоя сестра.”

Одарив его холодным, как по мне, взглядом, в этот раз я тоже сдвинулась и, протянув руку, скинула скомканный листок ему на парту. Проводив меня безразличным взглядом, парень развернул послание и снова завис над словами. Может, у него проблемы с моим почерком?

“Сестра?” — еле разборчиво из-за размазанной гелевой пасты значил его ответ.

“Я решила, что да. Разве это имеет хоть какой-то смысл? Я была у тебя дома. Тебе не передали?” — я наскоро начеркала под его вопросом и перекинула бумажку обратно.

В этот раз он уже не игнорировал меня, а наоборот — нетерпеливо следил за каждым движением. Когда записка коснулась его парты, Лэнгдон резко, будто и не читая моего ответа, схватился за ручку. Ну какая тут логика?! Почти физически ощущая на себе его настойчивый взгляд, я снова развернула полученное послание.

“У меня нет сестры. Зачем ты ходила ко мне домой?”

Теперь уже я зависла над словами. Как он это делает?! Снова! Я жду ответов на свои вопросы, но от чего-то лишь отвечаю на его. Ну, дьявол!

“Ножницы. Ты унес мои ножницы. И мне нужны ответы.” —крупным размашистым почерком я заняла все оставшееся пространство на мятой бумажке.

Протянув руку, парень ждал. Недоверчивым взглядом я уставилась сначала на его раскрытую ладонь, что была так близка к моей парте, потом медленно и осторожно подняла взгляд на его лицо. Такое уверенное, казалось, он все знал: мое смятение, мои желания, мои мысли. В почти черных глазах я не видела отражения, но была уверена — перед ним предстает лишь жалкое, неуверенное и неинтересное зрелище. Зачем все это?

Закинув скомканный листок блондину, я резко отвела взгляд. Хотелось кричать от бессилия. Приложив ледяные пальцы к пышущим жаром щеками, я зажмурилась. Невыносимый адский клич — звонок с урока. Думаю, у ворот в преисподнюю именно такое музыкальное сопровождение.

Смотря сквозь полуприкрытые веки, я наскоро запихала тетрадь и ручку в сумку, бесшумно выдохнула и обернулась. Заветная парта справа от меня была пуста. Новенький снова ускользнул, испарился. Может, я схожу с ума?

Подойдя, кончиками пальцев я пробежала по лакированному покрытию парты. Такое холодное, будто ни одна живая душа никогда не касалась его. Вздрогнула, когда пальцы наткнулись на ледяное острие. Ножницы. Те самые, похищенные ножницы. Прижимая какую-то бумажку, они покоились у самого края одинокой парты. Закинув их в сумку, я аккуратно подняла послание. Не то, что истерзалось за весь урок. Этот был новый, аккуратно сложенный вчетверо листок.

В этот раз он постарался. Почерк был ровный и аккуратный:

“В семь. В школе. Ты получишь все, что захочешь.”

========== Мертвая гимназия ==========

***

Тишина в вечернем школьном коридоре, если подумать, не является чем-то необычным. Но первое впечатление всё же — оцепенение. Не такое, когда ты чего-то испугался, нет. Это оцепенение было скорее ступором или удивлением, чем-то на подсознательном уровне. Вездесущая пустота, отсутствие хоть каких-либо признаков того, что всего несколькими часами ранее здесь же можно было задохнуться от перенасыщения запахами и звуками. Школа омертвела без своих учеников.

Когда на улице только смеркалось, внутри, в коридоре, без единого выхода к свету, царила непроглядная тьма. Часто моргая и щурясь, в целях разглядеть хоть что-то, я обернулась на дверь, в которую только что вошла. Спортзал, я вошла через спортзал — единственный известный мне запасной выход. Вечером там проходили тренировки по баскетболу, и дверь, выходившая на задний двор школы, не запиралась. Это, кстати, я случайно узнала из незатейливого трепа одноклассниц, которые регулярно приходят туда в надежде завладеть вниманием какого-нибудь имбецила-спортсмена. Никогда не думала, что подобная информация окажется полезной!

Если доверять зрительной памяти, то, завернув направо, можно было попасть к раздевалкам, а налево — в главное крыло школы. Вытянув руки вперед, я взяла курс прямо, пока не уперлась ладонями в шероховатую поверхность стены, а затем свернула налево и пошла, кончиками пальцев пробегая по старой краске коридорных стен. Обманчиво теплый ярко-желтый свет резко ударил в глаза, когда я, проделав путь через северное крыло школы, завернула в главный холл. Источником раздражающего света оказалась подсветка “гордости школы”. Да-да, та самая, что есть во всех школах: стеклянный шкаф с кубками, наградами и фотографиями выпускников, которые стали успешными и знаменитыми, что, без сомнений, директор рад приписать как личное достижение школы.