Wild Cranberry (СИ)

— Кэт! Что за идиотский приступ ревности?! Я был только с тобой!

— Идиотский приступ ревности был у тебя вчера, когда ты Травкину по роже съездил! А у меня он вполне обоснован! Ты устраиваешь конкурсы, бразильский разгул, лапаешь любимок и еще черт знает кого и думаешь, я буду все это терпеть, лежа с тобой в одной кровати?

— Я только не пойму одного, зачем тогда ты настояла на сексе, если настолько не доверяешь мне? Все твои чувства были игрой?

— Какие чувства, Ветров?! — Мое сердце было готово разорваться от боли, а собственные слова жалили не только Ветрова, но убивали и меня саму. — Перепихнулись один раз по пьяни, и все дела! Тебе ли этого не знать! Градов поди не просто так сбежал из твоего бордельного рабства!

Воздух между нами был наэлектризован до такой степени, что, казалось, еще секунда, и молния прошьёт насквозь нас обоих. Из ноздрей Ветрова в буквальном смысле валил пар, желваки напряженно ходили на скулах. В глазах презрение с бешенством по очереди сменяли друг друга.

— Ты совершенно права, Кэт. Мне ли не знать, что такое перепихон по пьяни! — Он нервно провел рукой по волосам. — И уверяю тебя, что между нами все совершенно иначе. И чувства, которые мы с тобой испытываем, на порядок сильнее любой симпатии или простого желания трахнуться! Я уже сыт по горло подобными отношениями!

— Не буду спорить, твой опыт в этом вопросе неоценим! Возможно, чувства, которые ты испытываешь, и в самом деле нечто большее, но у меня это не так! Для меня ты по-прежнему не заслуживающий доверия бабник, об которого трутся все кому не лень!

Глаза Ветрова налились кровью, он сделал последний разделяющий нас шаг и, схватив меня за шею, уперся своим лбом в мой.

— Значит, не чувствуешь ничего, да?

— Да!

Господи помоги! Как удержаться и не вцепиться в него мертвой хваткой, как?

Наши дыхания смешались, картинки близости проносились перед глазами, и я держалась из последних сил, готовая сдаться при первом же нежном прикосновении.

Но Ветров, сам того не понимая, пришел мне на помощь, резко отстранившись и сделав шаг назад.

— Сучка! — бросил он зло и, развернувшись, ушел, через секунду скрывшись за поворотом.

Ещё зажженный свет уличных фонарей, прорезал серую дымку только-только занимающегося дня, и я, глядя сквозь нее на уходящего Влада, чувствовала себя совершенно потерянной. Мы зашли в тупик, из которого, похоже, не было выхода.

***

Добравшись домой на такси, отлеживалась до вечера. Голову не покидали мысли о случившемся, а тело — новые ощущения. Ну вот зачем я сделала это, зачем? После сегодняшней ночи мое влюбленное сердце покрылось новыми ранами, которые, чем дальше, тем больше кровоточили. Тело хотело к Ветрову. Хотело ощутить его тепло, ласку, дыхание. Да оно его просто хотело, в конце-то концов, целиком и полностью! Но разум… Разум я ещё не совсем потеряла. Конкурс, бразильянки, Дашки, все это никуда не исчезнет из его жизни. Быть рядом и сходить с ума от ревности я просто не смогу.

А если я не права? Если Ветров и в самом деле может измениться? Если ему так же больно, как и мне сейчас?

Влюбленное сердце рвалось к мерзавцу, раз за разом пытаясь найти ему оправдание. В отличие от разума оно совершенно забыло боль, которую может причинить предательство близкого человека. Но разум-то помнил! Помнил, как ночами я рыдала в подушку, вынужденная днем улыбаться ребенку и больному отцу. Помнил, как еще целый год я вздрагивала при каждом телефонном звонке в надежде увидеть знакомый номер и услышать заверения, что все это просто чудовищная ошибка. Моя прививка от близких отношений, поставленная бывшим женихом, настолько действенна, что, по-видимому, выработанный иммунитет ослабнет еще не скоро.

О контрацепции вспомнила ближе к вечеру. Черт! Как узнать, была ли она вообще или нет? Ну не звонить же Ветрову с таким тупым вопросом! Промучившись до вечера, решила, что предпринимать уже что-либо наверняка поздно, да и надежда на его опыт все же была. Не думала, что он халатно относился к столь важному в своей жизни вопросу. В любом случае поставила напоминалку через недельку сходить к врачу и сдать анализы.

К восьми вечера не знала, куда деться от своих дурацких мыслей и желаний. И чтобы убежать от самой себя и от бесконечных воспоминаний о Владе, в полдевятого выехала в Солнечное.

35.

На удивление машин этим вечером было немного, и я неслась в Солнечное, пытаясь выкинуть прошедшую ночь из головы. Городская жара и раскаленный асфальт остались за спиной, свежий ветер трепал мои волосы, проникая сквозь открытые окна автомобиля. Летний вечер был прекрасен, и я по-доброму завидовала всем, кто мог, забыв о проблемах, наслаждаться им. Интересно, а где сейчас развлекается мерзавец? Катя! В тысячный раз одернула себя.

Нашла спасение в музыке. Врубила на максимальную громкость любимую Леськину песню «Все мужчины сволочи!», которую она нашла как раз после расставания с мерзавцем.

Когда-то в годы юные

Под переборы струнные

Росла я безмятежная, но вдруг

Явилось нечто гадкое