Wild Cranberry (СИ)

Его руки моментально обвили мою талию, а наши губы наконец-то встретились. И это послужило спусковым крючком, когда сила наших эмоций смела все так долго выстраиваемые мною барьеры. Я была совершенно трезвая, но, как и тогда в «Капризе», чувствовала, что теряю над собой контроль. Аромат сандала, горячая кожа, сила и мощь, сквозящие в каждом его движении, все это просто сводило с ума.

— Кислинка моя, я так мечтал о тебе. Не могу больше…

Он лихорадочно шарил руками по моему телу, задирая длинную юбку вверх.

— Ветров, ты что? — Наконец-то осознав, к чему все идет, я попыталась оказать легкое сопротивление. Но если по правде, я не собиралась его останавливать. А вот ответственность переложить на него хотелось… — Опять? Я сегодня трезва и не намерена тут …

— Тише, тише, Кислинка. Пойми я сейчас сдохну, если не получу тебя. — Он буквально на секунду прервал свои дикие поцелуи. — Ты же не хочешь моей смерти…

— Нет, — прошептала в его губы.

— Хорошая девочка. — Горячие ладони скользили по моим бедрам, лаская, принуждая подчиниться ему безоговорочно.

И я подчинилась. Сдалась перед напором этой бушующей между нами страсти. Перед собственными чувствами, которые устала скрывать так долго. Перед своими собственными желаниями.

На пике нашей страсти, вжимаясь в меня до упора, он бормотал что-то бессвязное, покрывая поцелуями мою запрокинутую шею. Я задыхалась, наслаждаясь каждой секундой нашего единения. Цеплялась пальцами за его плечи, боясь, что вот сейчас он отстранится, и небольшая трещина в непроницаемой броне моего сердца снова схлопнется, оставив внутри лишь боль, пустоту и тоску по этому мужчине. Я не могла потерять его, я не хотела терять его, и кажется, была готова окончательно признать свое поражение. И именно этот момент Влад выбрал, чтобы прошептать мне на ухо, стиснув намертво:

— Ты моя! Скажи мне: «Я твоя. Навсегда твоя!» — и ощутимо прикусил мочку.

Миллион мурашек пустились в пляс, сладкая дрожь разлилась по телу. Он двигался медленно, дразня в ожидании моего ответа.

— Ну! — Резкое движение, и у меня из горла вырвался тихий всхлип. — Кислинка! Я жду!

Открыв затуманенные страстью глаза, я поймала его жадный, почти безумный взгляд.

— А ты? Ты мой?

— На веки вечные, кисленькая моя, на веки вечные.

— И я… — Он замер и даже, кажется, перестал дышать. — И я твоя…

Ветров с утробным рыком сорвался, и все мысли окончательно покинули меня. Все, что имело сейчас значение, это лишь наше горячее дыхание, движение тел, протяжные, глухие стоны, фоном звучавшие в моей голове.

46.3

— Мы до кровати с тобой когда-нибудь доберемся?

Слова Влада нарушили наступившую тишину, после того как мы оба без сил рухнули на пол. Он оперся о стену, а я прижалась спиной к его груди, и казалось, что весь мир замер, ожидая, когда мы с Ветровым придем в себя.

— Знаешь, о чем я мечтаю?

— Нет, — прошептала тихо, слегка запрокинув голову и подставляя шею под его медленные, будоражащие поцелуи.

— Наконец-то затащить тебя в свою квартиру, а затем в кровать. И никогда больше не выпускать оттуда.

— Мечтаешь затащить меня в свое логово и превратить в рабыню?

— Нет, Кислинка, я хочу затащить тебя в свою жизнь, понимаешь? В жизнь.

Он стиснул меня до хруста в рёбрах и прижал к себе ещё плотнее. А я замерла, пытаясь осознать, что натворила. Противная паника зашевелилась где-то под ребрами и сжала расслабленное, влюбленное сердце в свои тиски.

— Влад, давай не будем торопить события. Не знаю, как ты, но я сейчас плохо соображаю.

— Ты снова хочешь сказать, что все, что сейчас произошло, лишь одноразовый перепихон? — Стальные нотки прозвучали в его голосе.

— Нет, конечно, нет. Просто все… Быстро. Очень быстро. — Раздражение затлело и во мне. — Мне нужно время, что в этом непонятного? Нельзя же накинуть мешок на голову и утащить в свое логово с большой кроватью.

— Не знаю, что за тараканы снова зашевелили своими усами в твоей голове, когда ты отдышалась, но передай им, я вытравлю их в самое ближайшее время и навсегда!

— Обещаю, что постараюсь с ними договориться.

— Вот и славно.

Я повернула к нему лицо и получила медленный нежный поцелуй, разрывающий душу и сердце.

— Теперь ты моя, и к этому вопросу мы больше не возвращаемся.

Мы замерли на несколько томительных секунд, когда наше уединение было нарушено громкими криками, доносившимися с улицы.

— Надеюсь, это не наши…

— Похоже, нам пора возвращаться. — Влад завозился у меня за спиной.

— Согласна, но только ты иди один, я не вернусь в зал.

— Это ещё почему?

— Мне даже страшно представить, как я выгляжу.

— Нет. Ты идёшь со мной, и это не обсуждается. Тебе нужно поздороваться с моими родителями. Ты же не можешь просто так сбежать.

— Ещё как могу!