Wild Cranberry (СИ)

— Жаль, — протянул Иосиф с явным разочарованием.

— В другой раз, до свидания.

Развернувшись, быстро вышла из кухни, пока у них не появилось новых идей, при этом услышав за спиной слова отца, пытающегося смягчить момент моего неожиданного бегства.

— Она пару месяцев назад сменила работу. На новом месте нагрузки просто колоссальные. Но думаю, в следующие выходные…

Ага, как же! Ноги моей здесь не будет в следующие выходные.

Поднявшись к себе, и правда достала ноут. Но стоило мне сесть за работу, без стука завалился Марк.

— Кать!

— М-м-м?

— Ты когда в город?

— Завтра, наверное, если Иосиф не выживет меня отсюда раньше. А что?

— Забери меня с собой.

Я развернулась в кресле и посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Зачем?

— Проветриться там, обстановку сменить… — Он стоял посреди комнаты, повиснув на костылях и распространяя жалостливые флюиды.

— Не выдумывай ерунду.

— Кать, ну я серьезно.

— И я серьезно.

— Хорошо. Мне с ребятами нужно встретиться.

— Зачем?

— Витька отдает свою старую приставку. Хочу быстрее забрать, пока Гришка не узнал.

— Вызови курьера, но на свои сбережения.

— Кать, тут не только это…

— А что ещё? — Подозрительно прищурилась.

— Я к тебе хочу…

Широкая улыбка расцвела на моем лице.

— Что, наелся?

— Ка-ать, ну забери.

— Как ты себе это представляешь? Ты же еле передвигаешься. Мало того, что костыли, так еще и жир на боках повис! — Я, конечно, издевалась над ним, как был тощим доходягой, так им и остался. Не в коня корм, как говорится.

— Да я уже летаю на костылях, вот, посмотри.

И он начал нарезать круги по комнате, пока не зацепился костылём за ковер. Я успела поймать его в последний момент, и мы вместе завалились на кровать. При этом его костыль-нога больно ударила по моей коленке.

— Твою мать, Марк! — Скинула его с себя.

— Ой, извини…

— Короче, закрыли тему. — Я встала и, потирая ушибленную коленку, поправила ковер, чтобы этот паршивец снова не споткнулся.

— Катя, ты не можешь так со мной поступить! Я здесь задыхаюсь, ты пойми!

— Что? Это от чего же? Возможно, кому-то вечно переполненный желудок на диафрагму давит?

— И это тоже! Я же не железный! Булочки, пирожки, пельмешки, варенички, сырнички… Катюлечка! Спаси меня! Если я не ем, то жду, когда меня позовут есть, если не зовут, я сам иду на запахи! А когда я валяюсь, объевшись, отец пристает то с вопросами, то просто с разговорами или книжку дает почитать. Ты же знаешь, как я читать не люблю!

— Бедненький! Ты сам-то себя слышишь? Обкормили, залюбили…

— Ну пожалуйста! — Он строил умилительные рожицы, прекрасно зная, что я растаю.

— Если отец отпустит, заберу.

Ну ведь и правда вроде хорошо двигается, привык. А кормить его первые дни не обязательно, он на месяц откормлен.

Мы уехали вместе с Марком в воскресенье вечером. Светлана Владимировна охала, отец тоже был расстроен. А этот паршивец, довольный как слон, обещал приехать, как только снимут гипс.

***

Зайдя в квартиру, щелкнула выключателем, быстро поставив сумки, которыми была увешана как новогодняя елка, на пол. Светлана Владимировна, узнав, что ее маленький мальчик решил свинтить, развила бурную деятельность на кухне. В итоге мы уехали нагруженные едой не меньше, чем на две недели. В сумках, которые я теперь перетаскивала на кухню и освобождала, были: котлеты, отбивные, тушеное мясо, сырники и оладьи, булочки с маком и корицей. В дорожном холодильнике: домашние пельмени и вареники, замороженные отбивные и фарш на будущее. Наконец-то распихав продукты по местам, я возвратилась в коридор, где мелкий паршивец, даже не сняв единственную кроссовку, копошился в своем рюкзаке.

— Может быть, ты переобуешься для начала, а я отнесу рюкзак в твою комнату?

— Да погоди ты. — Он недовольно отмахнулся от меня.

— Как знаешь. Тогда я в душ, а ты сам свое барахло перетаскивай.

— Кать, постой! — прилетело мне вдогонку.

— Ну что ещё? — Я притормозила около ванной.

— Я ноут забыл.

— Как забыл? Ты там совсем на плюшках мозг растерял? — Вынуждено вернулась.

— Я был уверен, что положил его! — Марк стоял, поджав загипсованную ногу, ухватившись одной рукой за костыль, а другой упирался в стену и с недоумением смотрел на свой рюкзак.

— Не паникуй, дай я посмотрю.

Подойдя ближе, подала Марку второй костыль, чтобы он мог отойти.

Залезла в его огромный рюкзак, набитый вперемешку учебниками, тетрадками, вырванными из них листками, проводами, фантиками от конфет и ещё бог знает чем. Мне хватило и десяти секунд, чтобы убедится, что ноута в нем нет.

— Ну, что ж, поздравляю тебя, растяпа!

— Кать, одевайся и поехали. — Он скакал по коридору в грязной кроссовке.

— Чего? Марк, ты сам понимаешь, что говоришь?

— Конечно, понимаю, поехали обратно, заберём ноут.

— Ты время видел? Пол-одиннадцатого уже, это раз. А два, мне завтра на работу. Три: я устала и не хочу никуда ехать.

— А мне что теперь делать? — с истеричными нотками завопил мальчишка и громыхнул об пол костылями.

— Снимать штаны и бегать! Сам виноват. Это же надо, забыть свою драгоценность!

— Ну Кать…