Wild Cranberry (СИ)

— Не знаю, чего ты хотел добиться, кроме той глупой драки, которую получил! А теперь еще у Ветрова могут возникнуть проблемы с законом. И будут у меня по твоей милости два жениха: один инвалид, другой зэк.

— Тьфу-тьфу-тьфу. — Светлана Владимировна три раза переплюнула через плечо.

— Не сгущай, Кать. Не думаю, что Михельсоны реально обратятся в полицию.

— Будем надеяться. Тьфу-тьфу-тьфу, — поплевала и я на всякий случай.

— Но Ветрова все же предупреди.

— А что это изменит? Не думаю, что он будет извиняться перед Иосифом и пойдет на попятную.

— Пожалуй…

После завтрака уехала домой. Смотреть до вечера на расстроенные лица родных и вздрагивать от каждого шороха за калиткой в ожидании михельсонского возмездия не было никакого желания.

Утром, собираясь на работу, гадала, будет ли сегодня Ветров в офисе или нет. Очень надеялась, что он не придёт. Совершенно не хотелось встречаться с ним после последней ссоры. Я даже боялась этой встречи. Полночи крутилась на подушке, вспоминая его слова: «Думаю, я влюблен впервые в жизни…» Ну как, как мне поверить ему? Думает он! Вот как будет уверен, пусть и приходит… Вон, его любимки атаковали чат с утра пораньше. Где гарантия, что завтра он не влюбится в одну из них?

К обеду, встретившись со Зверевым на встрече по мотивации, убедилась, что Влада и правда нет на работе. Градов заглянул к нам, предупредив, что его шеф заболел.

Внутри что-то екнуло, заставив заволноваться. А если у него и правда что-то посерьезнее замазанных зелёнкой царапин? Чёрт!

Промучившись весь понедельник и вторник, я так и не решилась ни расспросить Градова о состоянии здоровья шефа, ни самостоятельно позвонить Ветрову.

А в среду Влад появился на работе, и я еще раз убедилась в его вероломстве, когда Даша сообщила, что Стрелок напоминает всем о скором окончании конкурса и просит тех, кто не успел, поспешить. Вот, спрашивается, ему что, предыдущей сотни мало? Не насмотрелся, сволочь?

В три часа пришло потрясающее известие от Градова. Ветров больше не участвует во встречах по мотивации. Вот и отлично! Тунеядец. Зато теперь мы со Зверевым гораздо быстрее закончим с концепцией и приступим к расчетам на фактических цифрах.

29.

Лишь в среду я наконец-то смог поехать на работу. Чуть не охренел от скуки, пока отлеживался после бурно проведенной субботы.

Все дни вынужденного бездействия прокручивал в голове ссору c Кэт. Эта дикая зараза просто сводила меня с ума! Я произнес слова, которые никогда не говорил ни одной женщине, а она отбросила их как ненужный мусор, после чего предъявила мне какие-то старые обиды, причем даже не свои!

Но в сотый раз вспоминая ее слова, я невольно задавался вопросом: «А правда, можно ли мне верить?» Еще пару месяцев назад я бы и сам посмеялся над человеком, который поставил бы на мою верность. А сейчас? Что изменилось сейчас? У меня не было ответа. Но зато я со всей очевидностью понимал, что чувства, которые будила во мне эта ядовитая зараза, исключали влечение к другим половозрелым особям женского пола вокруг меня. Ведь я только на днях безрезультатно пытался разбудить свое уснувшее либидо. Единственным и неоспоримым плюсом, который был во всей той свистопляске, что случилась в субботу, было то, что я окончательно убедился — алибидемия мне не грозит.

При виде Кэт мое либидо наконец-то очнулось и раздражало меня весь вечер, не давая сосредоточиться на происходящем вокруг. А уж когда она лечила меня, я весь извелся, пытаясь силой мысли удержать по понятным причинам скачущее полотенце. И только наша стычка, после которой я не хотел и минуты оставаться в доме Кэт, чуть-чуть охладила мой пыл. В багажнике нашел сумку со сменными вещами, о которой намеренно умолчал, надеясь на ночевку. Оделся и, возмущенно рыкнув мотором, уехал домой приводить свои мысли и расшатанные нервы в порядок.

А дома, сбросив одежду, встал перед зеркалом. Халк отдыхает. И если тело можно было прикрыть одеждой, то что делать с зеленым лицом? Зараза дикая!

В воскресенье позвонил отец и поинтересовался: «Как там желуди, завязались уже?» Посоветовал ему самому новых желудей наваять, а мне не звонить больше с дурацкими вопросами. Еду и продукты вынужден был заказывать, чтобы не пугать людей своей распухшей рожей. Утешала единственная мысль, что таракану должно было быть не лучше.

К понедельнику зеленка почти сошла, зато окончательно посинел глаз и слегка распухшие скулы, появилась боль в правом боку. Предупредив Олега, вынужден был отлеживаться еще два дня. Смолин, конечно, прицепился с расспросами, и мне пришлось вкратце рассказать о драке, правда, не упоминая, где она произошла и из-за кого.

И вот, утро среды. Восемь сорок пять. Я стоял на своем посту около окна в ожидании красной точки. И был полон решимости уволить мою кислую ягодку.