Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Как ни странно, папуля был в восторге от армии. Именно там он познал всю силу организованности и дисциплинированности, двух качеств, которые стали опорой, защищавшей его от его же худших качеств. Встаешь в четыре утра, все утро зарядка, весь день работа, всю ночь учеба – так он влился в струю. Он обнаружил, что может превзойти любого, и очень этим гордился. И в этом тоже проявлялась его дерзость. Его никто не смог бы обойти, потому что он был впереди планеты всей.

С его трудолюбием, необузданной энергией и острым умом он мог бы быстро подняться в звании. Но тут возникали две сложности.

Во-первых, у него был вспыльчивый характер, и если кто-то был неправ, он этого не терпел, даже если этот кто-то был старше по званию.

Во-вторых, пьянка. Уж поверьте, отец был одним из умнейших людей, которых я знал, но если он был зол или пьян, он превращался в идиота. Он нарушал свои же правила, срывал планы, портил свою жизнь.

После двух лет в армии его тяга к саморазрушению взяла свое и положила конец его военной карьере.

Однажды ночью они с парнями из взвода перекидывались в кости. Папуля это дело очень любил. Мужики продули ему почти тысячу баксов. После игры он припрятал выигрыш в своем шкафчике и отправился что-нибудь съесть, но, когда он вернулся из столовой, оказалось, что парни украли свои деньги обратно. В ярости папуля напился до чертиков, взял пистолет и устроил пальбу в казармах. К счастью, никто не пострадал, но для воздушных сил и это было достаточной причиной, чтобы его вытурить. Повезло, что его не отправили под трибунал – а просто уволили, посадили на автобус и велели никогда не возвращаться.

Таков был внутренний конфликт, пронизывавший всю его жизнь – он требовал безупречности от себя и людей вокруг, но стоило ему перебрать с выпивкой, и он сам был готов сжечь все дотла.

Папуля вернулся в Филли. Недолго думая, он нашел работу на металлургическом комбинате, а по ночам стал ходить на вечерние курсы. Он изучал инженерное дело, начал увлекаться электропроводкой и холодильной техникой. Однажды, когда он в третий или четвертый раз не получил повышение на комбинате из-за своей расы, он просто ушел оттуда и больше не вернулся. Он умел работать с холодильниками, поэтому решил открыть свое дело.

Папуля был гением. Я, как и многие дети, обожал своего отца, но в то же время он вселял в меня ужас. Он был моим благословением и одним из моих величайших источников боли.

Моя мама – Кэролайн Элейн Брайт. Она из Питтсбурга, родилась и выросла в Хоумвуде, преимущественно чернокожем районе на востоке города.

Мама, она же «мамуля», красноречивая и утонченная. Она невысокая, с длинными, тонкими пальцами пианистки, идеально подходящими для роскошного исполнения «К Элизе». Она была отличницей в Академии Вестингауза и одной из первых черных женщин в Университете Карнеги-Меллона. Мамуля часто говорила, что знания – единственное, чего жизнь не сможет у тебя отнять. И волновали ее в жизни лишь три вещи: образование, образование и образование.

Она интересовалась бизнесом – банковским делом, финансами, продажами, контрактами. У мамули всегда были свои деньги.

Мамина жизнь пролетала быстро, как это часто бывало в те времена. Впервые она вышла замуж в двадцать лет, родила дочь и развелась меньше трех лет спустя. К двадцати пяти годам она, бедная мать-одиночка, была одной из самых образованных афроамериканских женщин во всем Питтсбурге и при этом работала в местах, которые ее не стоили. Чувствуя себя загнанной и желая от жизни большего, она собрала вещи и уехала с ребенком к моей бабушке Джиджи в Филадельфию.

Мои родители познакомились летом 1964-го. Мамуля работала нотариусом в банке «Фиделити». Однажды она с подружками пошла на танцы, и одна из них предложила ей познакомиться с парнем. Парня звали Уилл Смит.

Во многом мамуля была полной противоположностью отца. Папуля был громким, харизматичным центром внимания, а мамуля – тихой и сдержанной. Не потому, что она была скромной или запуганной, просто она предпочитала говорить только тогда, когда не стоило молчать. Она любит слова и выбирает их очень тщательно – мамуля красноречива, как профессор. Папуля, в свою очередь, базарил как последний гопник и упивался своей матерной поэтичностью. Однажды я слышал, как он назвал человека «падлой херопроскотской».

А вот мамуля никогда непечатно не выражалась.

Тут важно заметить, что папуля в свое время был парень видный. Ростом под метр девяносто, умный, красавец, да еще и гордый владелец кабриолета «Понтиак», красного, как пожарная машина. Он шутил, пел и играл на гитаре. Люди к нему тянулись. На любой вечеринке он был душой компании со стаканом в одной руке и сигаретой в другой, травя байки и развлекая гостей.

Когда мамуля в первый раз увидела папулю, он напомнил ей высокого Марвина Гэя. Он был смышленым и умел найти подход к людям. Он мог любого уломать пустить его на вечеринку, налить за счет заведения и усадить за столик поближе к сцене. Папуля держался так, будто все под контролем и все будет хорошо. Маму это привлекало.