Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Выход «Людей в черном» был, как финальный матч в боксе: я против кассовых сборов. Я делал все возможное, чтобы за сборами фильма следили, как за решающим боем Мухаммеда Али. Я хотел устроить из этого грандиозное шоу, какого мир еще не видывал. У нежных кассовых сборов не было шансов перед грубым натиском Большого Уилли (эту фразу я посвящаю моим британским друзьям).

Омар был младшим из нашей команды. Он начинал у нас на подтанцовке, но теперь мы с Джеффом выступали гораздо реже, поэтому я взял его консультантом по гардеробу в свой сериал. Омар обладал превосходным вкусом и помогал мне создавать свой собственный неповторимый стиль в одежде.

Однако он втихаря планировал большой карьерный шаг: пока наше с Джей-Элом внимание все больше переключалось на телевидение и кино, он собирался взять на себя роль моего музыкального продюсера и менеджера. Он долгое время обхаживал дуэт из Нью-Йорка под названием Trackmasters, которые уже работали с Насом, LL Cool J и Фокси Браун. Они-то и придумали, как мне вернуться к музыке.

Омар с нетерпением ждал возможности расстаться со статусом «младшенького». Он чувствовал, что что-то наклевывается, и мечтал сделать свой вклад в общее дело.

— Бро, слушай, — сказал Омар, — помнишь, как всех цепанула заглавная песня из «Принца»? К «Людям в черном» надо тоже сочинить песню. Поверь мне, это будет пушка. В музыке сейчас полный мрачняк. Ты сможешь поставить целую культуру с ног на уши.

Когда ты знаменит, все вокруг тащат тебе свои идеи, предложения, демозаписи или советы о том, как тебе лучше делать свою работу. С друзьями и родственниками дело обстоит еще хуже — они чувствуют, что имеют на это право, а ты чувствуешь себя обязанным их выслушать. Поэтому я терпеливо выслушал предложение Омара.

А потом он включил мне свою задумку, для которой взял семпл из песни Патрис Рашен Forget me Nots. Певица на демозаписи затянула: «А вот и люди в черном». Я повернулся к Омару, качая головой и корча классическую рожу довольного музыканта, у которого как будто что-то сдохло прямо под носом.

Мы с Trackmasters кинулись в студию. Они сделали барабаны посовременнее и добавили оркестровую партию — песня реально качала. Я придумал и записал текст, и пока мы еще слушали черновой вариант, я повернулся к Омару и сказал:

— Кажется, ты только что получил новую работу.

Омар позже провернул тот же самый трюк с Джейденом и Джастином Бибером, с песней Never Say Never для фильма «Карате-пацан» — лучший фильм, лучшая пластинка.

В индустрии развлечений ничто не может побить комбинацию из хитового фильма и хитовой песни. Вспомните «Телохранителя» Уитни Хьюстон с песней I Will Always Love You, Purple Rain Принса, Eye of the Tiger и «Рокки», «Лихорадку субботнего вечера», «Свободных» или «Бриолин»… Ну вы поняли. Алхимия сюжета и саундтрека создает неудержимое торнадо, высасывающее денежки из вашего кармана.

Симбиоз кино, песни и видеоклипа — это уникальное природное явление. Песня, по сути, бесплатно рекламирует фильм по радио, видеоклип выполняет функцию трейлера, а фильм заставляет поклонников купить альбом и заказывать песню по радио и телевизору.

Мы были во всеоружии. Осталось только дождаться четвертого июля… То есть уикенда Большого Уилли.

Глава 15 Ад

Мальчика с отцом несправедливо заключили в тюрьму. Грецией тогда правил полный козел — он сфабриковал доказательства, запретил им выходить под залог и даже не предоставил адвоката. Их посадили на всю жизнь.

Отец и сын решили бежать. Мужчина был мастером на все руки и гениальным изобретателем: он мог придумать, построить и починить что угодно. Он не желал, чтобы его сын сгнил в вонючей тюремной камере, поэтому изготовил две пары крыльев из воска и перьев для их совместного побега. Но перед тем, как полететь, отец строго-настрого наказал своему дорогому сыну: «Не подлетай близко к солнцу, иначе оно растопит воск. И не летай низко над морем, чтобы вода не намочила перья».

Но Икар, его сын, не прислушался к словам отца. Он очутился на воле, за пределами толстых каменных стен, далеко от сторожевых башен — свобода! — и взмыл в бескрайнее голубое пространство. Взлетая все выше и выше, он становился все счастливее и счастливее. Блаженство пьянило его, полет увлекал, в его юных венах бурлил адреналин, и он мчался, как мотылек на огонь свечи. Солнце было уже близко, его нестерпимый жар опалял, его свет слепил, но юноша продолжал набирать высоту, все выше и выше. Наконец, мягкие восковые перья размягчились, расплавились и осыпались в море. Икар начал падать — вначале медленно, незаметно, а потом уже камнем понесся вниз. Море было все ближе. Солнце — все дальше. Катастрофа была неминуема. Икар обжегся, разбился и сгинул.

У меня не было никаких проблем с тем, чтобы подлететь близко к солнцу. Просто моими крыльями были все, кто меня окружал.