Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Я включил святошу, и парней это вообще не устраивало. Но когда я что-то вбиваю себе в голову, варианта всего два. Первый — я выполняю задание.

Или второй — я умер.

Ни хрена мы не знали.

Мы не подумали, что водителю автобуса надо заплатить, чтобы он не уехал. Мы не догадывались, что организаторы концертов иногда присваивают часть денег и врут о количестве проданных билетов. Мы не знали, что недовольная публика кидается монетками, бутылками, батарейками, ботинками — однажды в Окленде швырнули даже динамитную шашку. Мы не знали, что в разных штатах есть разные правила об уровнях шума, и если их нарушить, концерт могут просто разогнать. Мы не знали, что охранникам нужно давать на лапу, если не хочешь, чтобы твои вещи сперли. Мы не понимали, что один дюйм на карте равняется двенадцати часам дороги.

Говорят, меньше знаешь — крепче спишь.

Обычно бывает наоборот.

Мы наказываем себя за то, что чего-то не знаем. Мы жалуемся, если чего-то не сделали, мы убиваемся, совершив непростительную ошибку. Мы пеняем себе за глупость, раскаиваемся в своем выборе и оплакиваем свои ужасные решения.

Но такова вся жизнь. Жизнь — это путь от незнания к знанию. От непонимания к пониманию. От путаницы к ясности. Ты приходишь в этот непонятный мир как чистый лист, и перед тобой стоит одна задача — разобраться, что к чему.

Жизнь — это учение. Она и нужна для того, чтобы преодолеть неведение. Вначале ты и не должен ничего знать. Мы делаем шаг в неизвестность, чтобы рассеять тьму нашего неведения светом знаний. Кто-то очень хорошо подметил: жизнь похожа на школу, разница лишь одна — в школе тебе вначале преподают урок, а потом устраивают проверку. А в жизни тебе устраивают проверку и твоя задача — усвоить урок.

Мы все ждем того, что у нас появятся глубокие знания, мудрость и ощущение уверенности, прежде, чем выдвинемся вперед. Но мы все понимаем неправильно. Шаг вперед — это и есть способ обрести знания.

Следующие несколько лет неведение будет приносить нашей группе море боли и страданий. Но теперь я ясно понимаю, что иначе и быть не могло. Вселенная учит нас только на живом примере.

Даже если ты не представляешь, что должен делать, просто выдохни и прыгай в свой чертов автобус.

DJ Jazzy Jeff и the Fresh Prince, Public Enemy и 2 Live Crew — невероятное сочетание трех абсолютно разных групп на одной сцене. Но в те времена такое никого не удивляло.

Смотреть на публику мне было даже интереснее, чем на исполнителей. Мы все воздействовали на нее совершенно по-разному.

Public Enemy жестко высказывались о социальных проблемах — и люди в ответ топали ногами, кричали и улюлюкали, выражая свое согласие. Охрана в здании напрягалась — особенно это было заметно на Юге, — когда Чак Ди призывал давать отпор подонкам у власти.

Во время одного из их номеров на сцену выходил каскадер в костюме ку-клукс-клановца. Ему выносили приговор за преступления против человечности, а потом, шокируя зрителей, надевали ему петлю на шею и вешали на месте. Его тело дергалось в воздухе добрых тридцать секунд, а толпа наблюдала за ним до последней конвульсии. Затем наступала тишина, в которой его безжизненное тело покачивалось над самым центром сцены. А потом гремела песня:

ДА! Этот ритм, этот бунт!

Чак Ди начинал читать Rebel Without a Pause, — а толпа приходила в исступление. Мне встречались исполнители, которые умели нагнетать напряжение так же, как Public Enemy, однако превзойти их никому так и не удалось.

2 Live Crew были совсем другими. Лютер Кэмпбелл, также известный как Люк Скайуокер или дядя Люк, выходил на сцену и кричал в толпу:

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эй!

И пятнадцать тысяч человек вторили ему:

— МЫ ХОТИМ П***Ы!!!

Причем, тысяч восемь их них были женщинами (я так и не понял прикола). Мы никогда не слышали о 2 Live Crew, но во Флориде они были хедлайнерами. Их хитовым синглом была песня We Want Some Pussy. Они позволяли толпе выпустить наружу свою похоть, по крайней мере, на словах. Эффект усиливала симуляция разнузданных половых актов на сцене. Впрочем, хотите верьте, хотите нет, иногда они даже не симулировали.

Но больше всего меня впечатлило то, какие все умные. В те времена «авторитеты» — правительство, бизнес, полиция и даже многие родители — скептически и со страхом относились к растущему влиянию хип-хопа. Рэп-концерты рассматривали чуть ли не под микроскопом, особенно в южных штатах. Если ты поехал в тур с Public Enemy и 2 Live Crew по Джорджии, Южной Каролине, Миссисипи и Алабаме, тебе в каждую щель заглянут с лупой, даже не сомневайся.

Перед концертами на Юге нас всегда вызывал местный шериф или начальник полиции, чтобы уведомить о местных законах и постановлениях, диктовавших поведение, допустимое на сцене. Нас ставили в известность, что любое нарушение приведет к немедленному завершению концерта и аресту. Что и говорить, в Миссисипи порицался как публичный оральный секс, так и повешение ку-клукс-клановцев.