WOAS. Twilight Saga (СИ)

У Алека от злости и ревности скулы сводит — на него она всегда смотрит лишь со снисхождением, видит в нем лишь ребенка, одержимого ею мальчишку.

Проклятый Деметрий! Сжечь бы его в том же костре, в котором истлела Ирина!

— Я не уверена, что могу… — начинает было Лидия, но Деметрий качает головой:

— Оставь сомнения. Я видел такое прежде. Это сродни импритингу у оборотней.

— Аро будет недоволен, если мы ослушаемся приказа! — вновь вклинивается Алек, в нем столько ярости, что он, кажется, слышит, как она клокочет внутри. Деметрий спятил? Он сам, лично подталкивает Лидию в чужие объятия?..

— Ты можешь последовать за Аро и прочими прямо сейчас, мальчик, — небрежно роняет ему Деметрий. — Мы с Лидией задержимся совсем ненадолго.

— Ненадолго, — подтверждает Лидия едва слышно и ускользает прочь, в лес, где уже ждет ее один из Калленов.

— Он наш враг! — шипит Алек, едва сдерживаясь, чтоб не броситься на Деметрия. — Мы не можем допустить, чтобы она…

— Остынь, — грубо велит ему Деметрий. — Это не в нашей власти, остановить ее или его теперь. Раз ты говоришь, что влюблен ее, то отчего не поведешь себя зрело хотя бы однажды и не станешь стражем ее счастья? К тому же, Аро будет доволен, когда она вернется с Хэйлом.

— Я не допущу этого! — беснуется Алек.

— Мальчишка, — презрительно цедит Деметрий. — Иного я от тебя и не ждал.

***

Джаспер Хэйл встречает ее все тем же восторженно-завороженным взглядом, и никто из них не замечает, в какой именно момент они оказываются так близко друг другу, а их холодные пальцы переплетаются.

Это их первое прикосновение — но оно такое естественное, такое правильное, словно всю жизнь они держались за руки.

— Я не смогу остаться с тобой, — шепчет Лидия, а Джаспер ровно в то же мгновение говорит:

— Если ты хочешь этого, я уйду с тобой.

Лидия смотрит в его глаза и знает точно — когда их радужка будет окаймлена алым, они станут еще глубже, еще притягательнее для нее.

Алый плащ Вольтури будет ему к лицу.

— Это неправильно, так ведь? — спрашивает она зачем-то.

— Это самое правильное, что когда-нибудь со мной случалось, — отвечает ей Джаспер Хэйл.

Деметрий и Алек ждут их у кромки леса, и когда они уже вчетвером уходят вслед за своим кланом, Элис Каллен бледной и безжизненной тенью преследует их какое-то время.

Просто чтобы убедиться, что ее рука никогда не лежала в руке Джаспера так идеально, как лежит рука Лидии.

Просто чтобы отпустить его с уверенностью в том, что он счастлив.

========== Карлайл Каллен/Софи-Энн Леклер. TrueBlood crossover. ==========

Карлайл отравлен.

Мертв, пока светло, а с наступлением сумерек — смертельно отравлен, навсегда искалечен, заражен ее грязной кровью и обречен зависеть от нее до скончания времен…

Если только она сама не пожелает отпустить его, конечно же.

Но она не пожелает.

Софи-Энн Леклер никогда не выбрасывает свои игрушки — даже когда сыта ими по горло.

Она слишком прагматична для этого — никогда не знаешь, что из старого хлама тебе может пригодится однажды.

Карлайлу уготована именно эта роль — старого хлама. Не сразу, конечно — прямо сейчас Софи-Энн увлечена им, она призывает его каждую ночь и упивается своей властью над ним, вынуждая делать ужасные вещи, ломая его, стремясь превратить его в подобие себя.

Карлайл Каллен всегда презирал смерть — при всем при том, он спокойно относился к мысли, что когда-нибудь умрет сам, ведь таков естественный ход вещей. Но к чужим жизням он относился куда как трепетнее — потому и стал врачом, одним из лучших в своей сфере деятельности. Он спасал чужие жизни и чувствовал себя счастливым, находя в этом свое предназначение, но затем с ним случилась Софи-Энн.

Просто так, от скуки — вот зачем она обратила его в себе подобного.

— У тебя такие красивые глаза, — смеясь, пояснила она, когда переродившийся Карлайл спросил ее, для чего это все. — Мне захотелось иметь возможность глядеть в них целую вечность… Ну, или хотя бы раз в сотню-другую лет.

Карлайл отравлен — по его венам струится преданность к Софи-Энн, а разум воспален ненавистью к ней же.

Она уничтожила его, растоптала, она превратила его в одержимого жаждой убийцу и запретила учиться самоконтролю. Она буквально приказала ему оставаться чудовищем, которое следует своим низменным инстинктам — вопреки его призванию, вопреки его долгу, вопреки самой его сути.

— Страдания придают твоему взгляду особый блеск, — хищно облизывая яркие от чужой крови губы, сказала она. — Мне нравится отражаться в этом блеске… Мне нравится видеть твою боль. Она так сексуальна.

Карлайл стискивает зубы и ощущает, как выдвинувшиеся клыки вспарывают ему губы.

Он проклят, а Софи-Энн, томно щурясь, трется щекой о его щеку и слизывает кровь с его раненых губ.

— Страдающий. Вкусный… — шепчет она восторженно, обвивая его шею руками, и Карлайл обнимает в ответ, прижимает тесно, зло, неистово… Покорно.

Он ненавидит эту безумную вампирскую стерву — но все-таки сделает все, чего она пожелает.

В этом заключается горькая ирония — Карлайл Каллен отныне и навсегда предан самой смерти до тех пор, пока вертится этот мир…