Wolf's mint (СИ)

Санса распахивает ресницы, заставляя его на короткое мгновение замереть, забывая обо всем, проваливаясь под лед и заставляя его сердце пропускать удар за ударом. Ее пальчики, скользящие по раскаленной коже, оставляют едва заметные следы, от чего по спине пробегает дрожь. Ее губы, в какой-то момент, коснувшиеся его лица, скользнувшие по скуле, опалившие кожу на шее, тихим выдохом, переходящим в стон, просят не останавливаться, не произнося при этом ни слова.

Толчок, еще один и тело его пташки выгибается, от захлестнувшей ее волны оргазма, вырывая из ее груди хриплый стон:

– Петир.

Его имя, сорвавшееся с ее губ громким стоном, захлестывает его новой волной желания, которое тут же скатывается вниз, переворачивая все внутри с ног на голову. До этого момента он думал, что уже ничего не сможет отозваться такой приятной болью где-то под ребрами, там, где уже давно все было заполнено едкой тягучей желчью.

Он, увлекаемый рыжеволосой, держится не долго, следуя за ней. Его тело сотрясает оргазм такой силы, которой он не испытывал уже много лет. Орошая ее лоно, он не спешит выходить из нее, плавно скользя по белоснежной коже, еще покрытой легкой испариной. Бейлиш мягко касается полуоткрытых губ северянки, едва слышно выдыхая:

– Доверься мне. Я не подведу тебя, – и лишь потом перекатывается на кровать, притягивая свою Леди к себе и укрывая обоих шкурами.

Губы Пересмешника трогает едва уловимая улыбка, когда разморенная Санса пристраивается на его плече, обвивая руками, словно боясь чего-то. Он зарывается пальцами в ее рыжие кудри, еще влажные после бурной ночи, перебирая их, скользя по тонкой шее под ними, едва уловимо очерчивая контуры плеча. Уже засыпая, мужчина чувствует довольство от того, что наконец-то получил то, ради чего совершал большинство своих шагов, плетя свою паутину и сочиняя песни.

Сквозь жар распаленного страстью тела, до Сансы не сразу доходит, что Пересмешник просто играет с нею. Она не понимает того, зачем ему отстраняться, когда секунду назад было так хорошо. Быть может, если бы она разглядела довольную улыбку на его губах, то все стало бы ясно. Но, увы, опустить взгляд и наблюдать за тем, как он касается губами возбужденной плоти, как проводит языком по лону и скользит внутрь, было выше ее сил. Мимо нее проскользнул тот момент, когда мужчина избавился от последней детали одежды. Седьмое пекло, да она вообще не заметила этого, прикусывая нижнюю губу от разрывающих ее ощущений, таких непривычных и таких приятных.

Вновь почувствовав прикосновение губ к клитору, она хватила приоткрытыми губами воздух и чуть не захлебнулась собственным стоном, вырвавшимся из груди. Она почти умоляюще вела бедрами, чувствуя себя близкой к тому экстазу, который уже однажды испытала от его близости. Старк никогда и думать не могла, что могут существовать столь сладкие ласки. Она вообще не желала думать об этом ранее, витая в облаках. Имея совершенно другие интересы, девушка игнорировала развлечения подобного рода, считая их низкими и недостойными Леди. Это было развратно, низко и казалось просто отвратительным. Ровно до тех пор, пока она не оказалась в руках Бейлиша. Ровно до тех пор, пока он не получил от нее единственное оставшееся – ее хрупкую гордость, отброшенную стеклом к его ногам и разбившуюся на осколки.

Точно так же, как на осколки разлеталась она сама, одной рукой хватаясь за шкуры, а пальцами другой, зарываясь в волосы Пересмешника. Хриплый не то стон, не то всхлип заполнил покои, ударился о замерзшие стены и наверняка оказался слышен снаружи. В какой-то момент ей показалось, будто ее больше нет в теле, что выгнулось напряженной струной. Казалось, что она не сможет выдержать хлесткого наслаждения, пронзившего ее насквозь. Это ощущение было во много раз сильнее боли. Оно почти полностью перекрывало воспоминания о звериной жестокости, затопляя сознание экстазом и убаюкивая на волнах расслабления. Обессилено растянувшись на мягком мехе, Санса едва ощутимо подрагивала, жадно хватая воздух губами.

Ладони Бейлиша, скользящие по телу, только усиливали дрожь. Они будто бы находили отклик где-то под ее кожей, там, где он был полновластным хозяином. Проклятье, он был в каждой капле крови, ядом распространившись в ней, в каждом сантиметре тела, податливо реагирующего только лишь на его прикосновения. Ощущение его губ на коже постепенно возвращало ее к реальности, но почти сразу же хриплый шепот на ухо вызывал трепет. Петир говорил ей не закрывать глаз, и она не закрывала их. Старк не отводила взгляда, широко распахнутыми глазами утопая в его серо-зеленых, напоминающих ей сейчас хвойные леса Севера.