Wolf's mint (СИ)

Впиваясь пальцами в дубовую столешницу до онемения, она закрыла глаза, чувствуя, как тело охватил пожар. И она горела, забывая обо всем. Не было в этот миг долгих лет унижения в Гавани, когда все вокруг, кроме Маргери, упивались возможностью оскорбить пташку. Не было жестоких Ланнистеров. Не было месяцев скитаний, когда она была вынуждена притворяться кем-то другим, изменив цвет волос. Не было неоправданной ненависти от Лизы Аррен. Не было страданий в этих стенах, ставших враждебными и чужими. Не было ничего, кроме размеренных скользящих движений, доводивших ее до умопомрачения.

Стоило мужчине наклониться к ней, как волчица тут же обвила его руками за плечи. С трудом делая рваные вздохи, она исступленно стонала в губы мужчины, неумело лаская его язык кончиком своего. Запустив пальцы в его волосы, Старк сжала их, в то время как другой рукой провела по спине Лорда. Обхватив ножками поясницу Бейлиша, она скрестила их за его спиной и впилась ноготками в кожу, расцарапывая до крови.

Никогда прежде синеглазая не чувствовала себя натянутой до предела струной. То, что происходило с ней сейчас, как раз напоминало процесс игры на струне. Казалось, еще немного и она со звоном порвется, оказавшись больше негодной ни на что. Но игрок был очень проницателен, он был талантлив и опытен. Снова и снова он извлекал из нее новые звуки, заполняя холод северной ночи всхлипами, вырывающимися из ее груди.

Прижимаясь к его ладони, девушка уже не контролировала себя, хныкая от невозможности прекратить все это. Он дразнил ее, намеренно не позволяя рассыпаться на мириады осколков. В ответ на это она сильнее сжимала его волосы в кулаке, впивалась ногтями в запястья. Но ни за что она не собиралась опускаться до того, чтобы просить его, потому что просьба застревала комом в горле.

Вкрадчивый хрипловатый голос с трудом проникал в сознание, в котором ей было тяжко удерживаться, учитывая то, насколько умело Петир играл с ней, доводя до грани и не давая получить удовлетворения. Перед синими глазами все становилось мутным, очертания комнаты расплывались, все будто плыло по кругу.

С трудом фокусируя свой взгляд на пронзительных зеленых глазах, она обвила руками его шею и чуть приподнялась. Сходя с ума от аромата мяты, который был извечным спутником Пересмешника, волчица жадно впилась в его губы. Страстно целуя, она кусала его губы, едва ли не рыча при этом. Отстранившись, когда ей перестало хватать воздуха, она ткнулась лбом в его подбородок.

- Все, – тихо выдохнула, в ответ на откровенный, бестактный вопрос. - Я хочу все.

Эти три слова, едва слышно сорвавшиеся с ее губ, заставили мужчину улыбнуться. Волчица возвращала ему его же фразу, произнесенную когда-то давно, на корабле, увозящем их из Королевской Гавани. Она многому научилась с того времени, но была все так же беззащитна, как и тогда.

Не отводя взгляда от ее глаз, затуманенных желанием, походивших на небесную гладь, поддернутую утренним туманом, Пересмешник выдохнул:

- И ты получишь все, любовь моя, все, что в моей власти.

Еще несколько движений пальцами глубоко внутри рыжеволосой волчицы, и он отпустил ее, с довольной улыбкой, на короткое время тронувшей губы, наблюдая за тем, как она с хриплым стоном выгибается, выпуская на волю скопившееся напряжение и расцарапывая ему плечи. Мужчине было плевать на то, что этот хриплый стон, больше похожий на крик, мог кто-нибудь услышать. Ему было плевать на тех, кто сейчас заполонил Винтерфелл, на Джона Сноу, с его одичалыми. Единственным человеком, который целиком завладел им сейчас, была рыжеволосая пташка, распластавшаяся и подрагивавшая под ним.

Медленно выводя из нее пальцы, Пересмешник короткими поцелуями прошелся по ее телу, еще разгоряченному и подрагивающему после только что пережитого оргазма, с едва заметной улыбкой отстраняясь, он снял с нее измятое платье и помог подняться. Так странно было находиться настолько близко к ней, слышать ее еще неровное дыхание, чувствовать тепло, исходившее от кожи, и не сметь взять в полной мере ту плату, которую она предложила ему.

Наблюдая за тем, как она пытается прийти в себя, отводя взгляд, но, не убирая руки с его рук, все еще лежавших на ее теле, Бейлиша не покидало ощущение нереальности случившегося. Так непривычно… Но только сейчас к нему приходило осознание того, что на самом деле, все эти годы он желал достичь не столько абсолютной власти над Семью Королевствами, сколько тепла желанной рыбки Талли.

Его Санса, некогда маленькая пташка, ставшая гордой волчицей, была невыносимо живой. В этом мире, сплетенном изо лжи, она единственная была настоящей.

Перехватив взгляд рыжеволосой, скользнувший по вороху одежды, мужчина едва заметно качнул головой, выдыхая:

- Не сейчас, – и проходясь подушечкой большого пальца по ее губам, упреждая слова, уже готовые сорваться с ее губ, он перенес синеглазую на кровать, чтобы дав ей возможность устроиться поудобней, укрыть.