Wonderful Life. Размышления о том, как найти смысл жизни

И последнее слово предупреждения. Не дайте своему плану, как сделать свою жизнь осмысленной, встать на пути того, чтобы жить свою жизнь осмысленно. Современная западная культура внушила нам, что к жизни нужно подходить как к проекту. Вас учат ставить цели, разрабатывать планы, целиться высоко, ставить приоритеты, и все во имя получения наивысшего результата, этого Святого Грааля западной жизни, – успеха. Когда вы подходите к жизни как к проекту, тогда ценность вашей жизни начинает зависеть от успеха или провала проекта. Принимая в расчет, что эти результаты зачастую видятся лишь где-то в отдаленном будущем, вся дорога к этой точке, которую вы можете достичь или не достичь, превращается в один сплошной утомительный труд, не имеющий собственной ценности. В худшем случае все приходит к тому, что, если вы не страдаете, это трактуется как то, что вы недостаточно работаете, как отметила в своем труде ученый Эмма Сеппала, исследуя обстановку неистового стремления к достижениям среди студентов Стэнфордского университета[246]. Проблема с проектами заключается в том, что они превращают саму вашу жизнь в инструмент; дело уже не в том, чтобы жить, а в том, чтобы использовать жизнь для достижения чего-то. Дело не слишком изменится, если заменить стремление к деньгам, славе и успеху на стремление к счастью и осмысленной жизни. И хотя, возможно, есть здравый смысл в том, чтобы подвергнуть сомнению приоритет богатства, статуса или карьеры, но ничего не изменится, если вы просто замените одну одержимость на другую. Вы все так же будете использовать свою жизнь, чтобы что-то получить, а не для того, чтобы просто ее воспринимать и жить. Удерживая свое внимание на конечном результате, вы пропускаете сияние тех самых маленьких повседневных моментов, благодаря которым жизнь и обретает смысл.

Смотрите на свою жизнь не как на проект, а, скорее, как на историю, своеобразность которой полностью зависит от того, с чем вы столкнулись, что пережили, свидетелем чему явились и что захотели высказать. Что бы ни случилось с вами, хорошее или плохое, сами ли вы захотели этого или оно пришло к вам извне, – все это часть вашей истории. В главах этой истории записаны ваши сильные стороны и слабости, странности и неповторимости.

Помните, история – это не соревнование. История разворачивается. Она призывает людей к действию; она умоляет своих героев делать выбор. Поскольку мы существа рефлексирующие, мы любим хорошую историю, и это неспроста: мы используем истории, чтобы они преподавали нам уроки, нравственные и личные. Мы развлекаем себя ими, но они же заставляют нас размышлять о мире и придавать ему смысл. Мы обращаемся к историям, чтобы они помогли нам восстановить наше чувство красоты и душевное равновесие в этом порой сложном и запутанном мире. Разумеется, в истории может быть и проект; в конце концов из больших проектов получаются хорошие истории. Но проекты – всего лишь часть истории. Не дайте им брать верх над вами, вашим мировоззрением, вашим чувством смысла в жизни. И наконец, история вашей жизни разворачивается в настоящем моменте, и все, к чему вы можете стремиться, – это, как выразился американский философ Джон Дьюи, «постараться обогатить настоящее во имя его самого»[247].

Есть старая восточная притча о путешественнике, который шел себе по степи, как вдруг на него напал тигр. Изо всех сил путешественник побежал и вдруг оказался на вершине обрыва. Он прыгает и, к ужасу своему, видит внизу крокодила, который уже его поджидает: пасть его открыта, он уже готов его проглотить. Резким движением путешественник хватается за куст на склоне обрыва. И вот он висит посреди двух ужасных исходов: тигр наверху и крокодил внизу. Тут две мыши начали подгрызать куст, на котором он висел. Он понимает, что смерть его неминуема. Толстой использовал эту притчу для иллюстрации того положения, в котором он оказался в жизни. Переживая свой экзистенциальный кризис, он видел себя путешественником, неспособным наслаждаться тем, что дарит ему жизнь, потому что все, на чем он может концентрироваться, – это мыши и крокодил[248]. Но в этом дзенском коане[249] заложено нечто большее, чем Толстой смог из него вынести: вместо того чтобы зацикливаться на вероятной смерти, путешественник смотрит на ту красоту, которая все еще доступна его восприятию в тот момент. Рядом с кустом растет пара блестящих на солнце ягод земляники, которые он хватает другой рукой. Съев их, он думает про себя: «Какие же они сладкие!»