X-avia

небеса: «Где моя нюхательная соль?» А он, ведать не ведавший о романтизме начала

девятнадцатого века, заученно по лекциям отвечал: «В НАЗе». У него отличное чувство

юмора.

Еще есть мода. Мои подруги не читали Айваза, но они невероятно худые, такие же, как

и я. Рис с соевым соусом, я вылавливаю собственный волос из лужи соевого соуса в

тарелке, они почти одинаковы по цвету, мои иссиня-черные псевдоазиатские волосы и

густой японский соус для суши Kikkoman, я ем палочками, те по толщине такие же, как

мои пальцы, желтые от никотина, я пианистка, эй, я самая худосочная пианистка в

истории, я играла на электрогитаре, я, да я, да я – рок-звезда, пока на крохотных

подмостках и сценах моя гитара не стала ломать меня напополам, настолько я похудела

для публичных выступлений, что мои святые родители, эти непререкаемые авторитеты в

области искусства, собрались положить меня в стационар и кормить через капельницу

(чуть позже в тайге я и подберу своего брата Андрея-Аякса, вот незадача, он – мой брат,

совсем не окажется рокзвездным!). Б. мельчил мне в блендере овощные супчики, и фотал

меня с картонным стаканчиком Starbucks, как всех голливудских див щелкают папарацци,

с такими же стаканчиками; больше жизни я люблю мозговзрывательную прозу и

Паганини, которого, стоит хоть пять нот сыграть самостоятельно, как вновь дрожишь и

сплевывешь кровь, но делаешь это так благоговейно!..

Жан-Батист Гренуй не свернул бы мне шею, потому что теплые цветочно-фруктовые

запахи корежат мое тонкое восприятие хуже звезд современной эстрады; когда я ступаю

по улицам, и прохожие по идее должны расступаться передо мной, как воды Галилейского

моря перед Моисеем, но они редко замечают меня издалека, особенно когда я вышагиваю

из-за фонарного столба, который прячет мое тело целиком и полностью, каждый напротив

даже ненамеренно, случайно как двинет плечом по мне, что каждый раз чуть не падаю,

поэтому обувь годами покупаю себе на крепком квадратном каблуке, высоком, не особо

высоком, но на устойчивом, надо же хоть как-то сохранять равновесие в этом

невежественном мире, где любой бюргер, ни черта не смыслящий в классической музыке,

готов вышвырнуть меня на обочину общества! Так вот, когда я иду по улицам, на каждый

бенефис, на ежедневную гильотину, я выливаю на себя флаконы Christian Dior POISON

или Christian Dior ADDICT, от которых мне сносит крышу почти как от Паганини, и

которые безупречны также и в филологическом аспекте – это грандиозные, сократовски

идеальные названия! Это вам не блаженный летний бриз, воздухоосвежительное

подражание, это нечто покрепче, не для слабонервных, это как капитанский ром, как

шампанское с утра (стерши грань между аристократией и дегенерацией), это как хард-

роковая зимняя вьюга, пьяная, смородинно-винная.

Б. защищает меня от кошмарного окружения вокруг нашего дома – стоит выйти не в

сторону Кафедрального Собора, а, скажем, к Дому Музыки или к картинной галерее

Мартариозы фон Лау из Швабии, придется идти через вокзал, с толпами обиженных на

жизнь людей из пригородных электричек, они будут толкаться и пихаться в толпе еще

жестче и больнее, тогда я не выдержу и упаду в обморок, и никто меня не опознает даже.

Б., когда не может присутствовать рядом, оставляет мне шофера, чтобы тот хотя бы помог

мне перемещаться в пространствах. А эти люди в толпе такие злые… Отчего они так

несчастны? Знал бы хоть один из них, как трудно записать и выпустить по-настоящему

хороший альбом, например. Я не стаскиваю с себя темных очков, и мне выносит мозг,

когда на первых порах дите электричек Дантес высмаркивает в меня банальность

наподобие: «У тебя такие красивые глаза, Кристабельхен! Почему же ты всегда прячешь

их?» Мещанское отродье, да что ты знаешь о жизни нереализованных, исстрадавшихся

рок-звезд? Показывать свои красивые глаза явно и назойливо – что может быть глупее?

Разве что с первых секунд знакомства демонстрировать все свои сильные стороны

характера, чтобы к концу встречи все гарантированно умерли бы от скуки.

Едва поженившись, мы с Б., живя здесь, были отнюдь не так материально обеспечены,

как сейчас. У нас не было денег даже на багаж от Chanel, а как бы мне хотелось прокатить

чемодан с заветным логотипом в наше свадебное путешествие! Пришлось примерять

имидж «нам-плевать-на-бренды», что в моем случае было мерзким лицемерием, но даже

эту трудность семейной жизни мы сумели пережить. Как не смогли пережить

конфронтации на тему войны старого доброго рока старой доброй Англии и чистого

металлического гитарного звука поздних времен, «этого ляха» Шопена и попсового

Бетховена, авторского кино против актерского кино, и прочих диспутов на сходные темы.