XVII. Грязь, кровь и вино!

Мимо, побрякивая кирасами, протопал патруль королевских мушкетеров. Они судачили о каких-то красотках и нас не заметили.

Из темноты неожиданно выскользнула Мадлена и с тихим писком кинулась ко мне на шею.

– Ах, это так волнительно! – жарко зашептала она мне на ухо и одновременно нащупывая завязку штанов.

– Угу… – я развернул маркизу, попытался задрать на ней юбки, но запутался в них. – Дьявол! Сколько же их…

– Подожди! Я принесла вина! – Мадлена хихикнула и не оборачиваясь подала мне бутылку.

Я зубами выдрал из нее пробку и отдал обратно маркизе.

Она приложилась и горячо зашептала, поводя задом.

– Ну же! Быстрее!

Юбки, наконец, поддались.

Луна подсветила округлые ягодицы, отливающие мрамором.

Я пристроился, но, в этот момент, неподалеку раздался угрожающий собачий рык.

– Ой! – перепугано пискнула Мадлена. – Уже выпустили собак… они совсем дикие…

Рык раздался ближе. Стало слышно хриплое дыхание псины. Судя по звукам, она была размером не меньше чем с теленка

– Черт… – я взялся за рукоять шпаги.

Но тут из кустов с треском, словно дикий кабан из чащи, вырвался баск и громко топая понесся по саду.

Чертова собака тут же понеслась за ним с яростным лаем.

– Это кто? – удивилась Мадлен.

– Слуга, – отрезал я, возвращая ее в позицию. – Не обращай внимания…

– Всегда можно нанять нового, – согласилась маркиза. – Ну что ты возишься? Ах!!! Еще, еще…

Глава 18

Наваррец

– Благородный господин, к вам приехал лекарь! Ждет там, за дверьми…

Я еще дремал после бурной ночи, но голос Перпонше заставил меня окончательно пробудиться. Я широко зевнул и открыл глаза. Постель была пуста, герцогиня отсутствовала.

Хорошо. Я не больно-то любил просыпаться в чужом обществе. Ночные развлечения – это одно, тут без компании никак, а вот трудовые будни – совершенно иное дело.

Перпонше, бесцеремонно вломившийся в комнату – я ее запирал на внутренний засов, но Мари, уходя, оставила комнату открытой, – уже расставлял на столе завтрак.

– Откушайте, мой господин, я тут вкусного принес. Перепелочка, яички, сыр смотрите какой свежий, хлебушек! Винцо вот местное, вполне себе сносное… Прошу к столу, перекусите, чем бог послал, а лекарь обождет.

Надо отдать должное Перпонше, уговаривать он умел. Я уничтожил завтрак с чемпионской скоростью – ночь с герцогиней изрядно вымотала меня, забрав последние силы. И лишь основательно подкрепившись, я вспомнил о докторе:

– Зови!

Через несколько минут в мои покои вошел весьма любопытный человек. Был он средних лет, одет как горожанин: в штаны, сюртук и башмаки, с небольшим чемоданчиком в руках. Но лицо классического интеллигента и цепкий взгляд выдавали в нем личность неординарную.

Он два раза поклонился, потом подумал, и поклонился в третий раз.

– Милостивый государь, – начал он, – мое имя – Бомарше. Меня вызвали к вам, дабы постараться помочь…

– Да, я знаю. Приступайте!

Доктор поставил чемоданчик на стол и подошел ближе:

– Прошу, присядьте на постель.

Я выполнил его пожелания, он взял мою руку за запястье, проверил пульс.

– Вы знаете, милостивый государь, – между делом поведал мне Бомарше, – в нашей профессии есть два типа докторов: те, кто обучались в университетах, и даже имеют докторскую степень, и те, кто все постиг опытным путем.

– Да что вы говорите?

– Именно! – воодушевился доктор. – Вы представляете, в университетах до сих пор преподают по трудам Галена[31], которые, в свою очередь, восходят к работам Гиппократа[32]. А это все настолько не современно, что словами не передать. Они зачастую не знают даже, кто такой Амбруаз Паре[33], и до сих пор их главное оружие – промывание желудка и кровопускание.

Возмущенный Бомарше достал какой-то самодельный прибор, слегка напоминавший стетоскоп, жестом попросил меня задрать рубаху и приложился к моей спине.

– Дышите! Не дышите!..

Я послушно выполнял все пожелания, но все же решил уточнить.

– А вы практикуете иные методы?

– Да, знаете ли, я фаталист по натуре. Считаю, что врачебное искусство состоит лишь в том, чтобы дать самые благоприятные возможности для заживления ран, а уж организм сам позаботится об остальном, поверьте. Промыть раны холодной водой, крепко перевязать, и дальше ваше тело само начнет бороться за жизнь. Все доктора – шарлатаны! Вы знаете, что прямо сейчас я могу назвать вам более четырехсот видов болезней, присущих человеку. Одна лишь лихорадка может быть изнуряющей, «пурпурной», гнойной и так далее. А есть еще цинга, рожа, хорея, чесотка, водянка, падучая, паралич, и, конечно, чума. Вы слышали, что южные города закрыли въезд?

– Я сам из тех мест, но когда я там был в последний раз, ворота городов еще были открыты.

Бомарше пальцами прощупал мою шею, проверил голову, легкими жестами просил встать или сесть, наклоняться в разные стороны.